Владимир Престолов - Рекрут

Девушка нахмурилась при воспоминании о смерти Надежды Макаровны, губы ее дрогнули, на глазах выступили слезы:

— Сегодня третий день…

Вадим сжал зубы.

— Значит, пятого? — то ли спросил, то ли ответил он сам себе и как-то странно покачал головой.

Вихрев медленно встал и, не говоря ни слова, вышел из кухни.

— Вы куда?

— Одну секунду, Вероника!

Вадим зашел в ванную и схватил с батареи сырой листок. Это была накладная на имя Петухова Михаила.

— Пятого… — прошептал Вихрев.

Сомнений не было, здесь Петухов был в день смерти Лефтовой-старшей.

— Вадим, вы скоро? — раздался голос из кухни.

— Иду, иду, — бросил он в ответ и аккуратно положил документ на прежнее место, чтобы лучше его подсушить.

Стараясь не выдавать своего волнения, Вадим вернулся на кухню, сел на прежнее место и предложил тост.

— За исполнение наших желаний!

Девушка грустно улыбнулась.

— За исполнение…

Молодые люди выпили.

— Ну, а что в домоуправлении? — как бы между прочим поинтересовался Вадим. — Собираются чинить сантехнику?

— Я спрашивала, — простодушно ответила девушка, — но сказали, что дом подлежит реконструкции и что не стоит надеяться на ремонт.

— Странно, — горько усмехнулся Вадим и потер мочку уха.

Вадим не стал говорить о своих подозрениях Веронике.

— А что, если попробовать вытащить их из берлоги? — весело предложил он девушке.

— Кого?

— Этих бюрократов, горе-работников, — пояснил мужчина, — из неприступного домоуправления.

— Да как их вытащишь?

— Ну это мое дело, — весело подмигнул Вадим.

Вероника недоуменно взглянула на собеседника, стараясь предугадать, что же задумал этот неугомонный, решительный человек.

— Уже поздно, и в ЖЭСе никого нет, — сказала девушка, которой не очень хотелось сейчас идти куда-то.

Вихрев решительно встал.

— Кто-то же должен быть из дежурного персонала, — предположил он и стал одеваться.

— Ты мне объясни, где находится это логово?

Вероника поспешно последовала за Вихревым и тоже начала одеваться.

— А ты куда?

— Я с вами, — решительно сказала девушка. — Мне одной сидеть надоело, — призналась она, — к тому же еще заблудитесь.

Вихрев посмотрел на девушку, в глазах которой стояла немая просьба, и согласился.

— Лады, — произнес он, — только слушаться беспрекословно и никуда не встревать без разрешения.

— Лады, — весело повторила Вероника, и они рассмеялись почти одновременно…

Как и предполагал Вихрев, в ЖЭСе заседала «аварийная» бригада из трех мужиков и забивала «козла». В комнате с табличкой «Диспетчер» сидела пожилая дама и с кем-то заинтересованно говорила по теле-фону.

Вихрев, попросив Веронику подождать в коридоре, вошел в диспетчерскую и застыл в ожидании.

— Здравствуйте!

Диспетчер кивнула головой, не прекращая разговора, иногда равнодушно поглядывая на незнакомого посетителя, который, видя, что на него не обращают внимания, беспардонно уселся на стул и, достав газету, стал ею звучно шуршать.

В конце концов женщина пообещала кому-то перезвонить и недовольно бросила трубку на рычаг телефона.

— В чем дело, молодой человек?

Вихрев как ни в чем не бывало поднял глаза на диспетчера и добродушно улыбнулся.

— Простите, — спокойно и очень веско произнес посетитель, — я вот договорился с товарищем Петуховым сегодня о встрече, он обещал починить кое-что у меня, но я не смог вернуться вовремя домой с работы. Подскажите адрес…

За несколько последних лихорадочных дней Михаил Петухов сильно изменился: осунулся, побледнел и вздрагивал при каждом шорохе, ожидая звонка в дверь, за которой его уже будет ждать блюститель порядка в милицейской форме.

Единственным утешением в столь нервной ситуации были для него спасительные сто граммов, после которых он слегка успокаивался, но ненадолго. Ему хотелось продолжить свое лечение, но строгая, безжалостная Зинаида зорко следила за ним и не позволяла сожителю лишнего.

Петухов несколько дней жил у своей любовницы, боясь, что дома его непременно повяжут не те, так другие. Однако пока ничего не случилось, и Миха понемногу стал приходить в себя.

Зинаида помнила тот злополучный день, когда Петухов явился к ней, весь бледный, грязный и оборванный. Приютив и обогрев своего непутевого возлюбленного, женщина потребовала от него полного отчета: куда на сей раз влип Михаил Петухов, который клялся и божился, что завязал и что теперь он начнет новую жизнь. Да Миха ничего и не скрывал: ему необходимо было излить свою измученную, затравленную душу и хоть с кем-то посоветоваться. Зинаида же была тем единственным человеком, которому он мог довериться даже в такой непростой ситуации.