Ольга Гаврилина - Самый обычный день

– Но!.. – попыталась возразить та.

– Полиция знает, что Демба не убивал ребенка, это я тоже подтверждаю со всей ответственностью. Но дать показания вам придется, чтобы рассеять последние сомнения. Ты меня поняла?

– Да, – тихо сказала Манола.

Лола слушала завороженно и не могла выстроить хоть какое-то предположение.

– Так что же тогда с ДНК?!

– Все очень просто. После окончания виноградного сезона Демба остался жить на мельнице, куда и приходила Манола. Они действительно соблюдали осторожность, да и все поля были убраны к тому времени, кругом никого, так что прятаться им не составляло особого труда. Только один раз Дембу засекли в городе, зачем он туда пошел, мы точно не знаем, но это и не важно. Важно то, что он находился на мельнице больше двух месяцев, ел, пил и все остальное, а из канала сделал отхожую яму. Вот тебе и ДНК во всех его проявлениях. – Никола остановился, с силой втянул воздух ноздрями, как будто хотел очистить легкие. – Когда тело мальчика было брошено в эту цементную канаву, на его одежде отпечатались биологические субстанции, уже присутствующие там.

– Так, понятно, – протянула Лола, задумавшись.

«Хорошо, что я не вылезла с эксклюзивом, вовремя меня остановил Капелини. Но сейчас, а может, уже в это самое время, Манола и Демба выходят из дома, чтобы поехать в полицию, и этого никто не знает! Как не вовремя заболела Дана! Ну ничего, решим этот вопрос». Резко зазвонил мобильник, прервав ее размышления.

– Лола, куда ты пропала, какие дальнейшие указания?! – громко проговорил Стефано.

– План меняется! Быстро езжай к дому Манолы, она должна с Дембой оттуда в полицейский участок поехать! Если я не успею вовремя, просто снимайте ее выход, отъезд, а если получится, и заход в полицию! – Лола оглянулась торопливо.

– У тебя где машина стоит?

– Ты куда это собралась, дорогая? Опять я забыл, что на каждое мое сообщение ты реагируешь своим действием! Никуда я тебя не пущу!

– То есть как не пустишь! – взвилась Лола.

– А так! А скорее всего, ты и сама никуда не уйдешь, если захочешь знать, кто же убил ребенка.

– Так что, известно уже?! – ахнула Лола.

– Да. Я, честно говоря, на этот счет еще с тобой посоветоваться хотел.

Лола сразу смягчилась – Капелини просит совета! Это было приятно и повышало самооценку.

– Ну что же, рассказывай! – произнесла она так, как говорят обычно профессора с непутевыми учениками.

Они вышли с набережной, спустились по отшлифованным бризом белым ступенькам прямо на песчаный пляж. Хорошо, что я кроссовки надела, тут же подумала Лола, оставляя четкие вмятины на влажном песке. Капелини шел впереди и, казалось, забыл о Лолином присутствии.

Хрустальные волны с белой кромкой пузырчатой пены как будто нашептывали что-то, набегали на берег и, тихо шурша, возвращались в море, утаскивая за собой мелкие ракушки и округлые камешки. Солнце светило совсем по-летнему, и Лола, отыскав наконец в обширной сумке футляр, натянула на нос солнечные очки.

Несмотря на всю эту безмятежную картину, чувство тревоги не только не проходило, а скорее усиливалось.

Капелини остановился.

– Помнишь, у тебя в блокноте было записано про непонятные нитки, найденные на одежде ребенка?

– Если по правде, то совсем не помню. А что с ними такое?

– Они мне сразу покоя не давали. Я когда к тебе на эфир из гостиницы подошел, сразу у Светы спросил, выяснено, откуда эти нитки взялись, или нет? И она ответила, что это текстиль с сидений машины Патриции, матери мальчика.

– Ну так это естественно, она же его в школу возила!

– Естественно, да не совсем. Одежда Андреа хранила частичные, почти бескровные отпечатки ссадин и переломов, пятен, принадлежащих цементному каналу, и сзади эти несчастные микрочастицы ниток. Что после долгих споров и повторных обследований дало возможность сделать заключение, что ребенок был переодет после смерти, вывезен из города на машине и уже потом сброшен в канал. – Последние слова Капелини выговорил с трудом.

– Так его мать переодела!

– Ну да! После смерти!

Язык приклеился к небу и не хотел произносить то, что уже сложилось в мозгу. Волны вдруг вздыбились и зашипели, как змеи, Лола отшатнулась от моря.

– Этого не может быть! – Лола еще пыталась противостоять услышанному.

– Может, к сожалению. И она была не одна, – уже буднично произнес Никола.

Когда брат познакомил его с Патрицией, она не произвела на него никакого впечатления, и только на свадьбе, увидев ее спускающуюся по лестнице, как будто танцующую волшебный танец, пронизанный желанием, и отстраненно улыбающуюся, он как будто очнулся, увидел ее другими глазами и первый раз в жизни позавидовал Атилио. Огромное количество женщин, водивших хоровод вокруг Валерио, не дали ему зациклиться на невестке и быстро вытеснили из его сознания ее образ. У Атилио разрасталась семья, детей было уже двое, а Валерио и не думал о женитьбе. Они с братом взяли кредит под новые фуры и вкалывали вовсю, а родители, у которых были хорошие связи в предпринимательской среде, помогали с клиентами. Валерио жестко разбирался с рабочими и шоферами, вырывал заказы из-под носа у других транспортников, а мягкий покладистый Атилио занимался самими перевозками, проверял бухгалтерию. Валерио редко встречался с Патрицией, в основном на семейных праздниках, и казалось, что его влечение, рожденное тем видением на свадьбе, окончательно забыто.