Кейт Родс: Убивая ангелов

Гнев придал ей новых сил. Она вскочила и теперь возвышалась надо мной, направив пистолет прямо мне в лицо, и я поняла, что терять мне нечего. Я могла сказать лишь то, что думала.

– Тебе ведь это понравилось, верно? Убийства были единственным, что ты могла контролировать, пока твой муж ходил налево, трахая все, что движется. Знаешь, сколько девушек переспали с ним в офисе просто ради того, чтобы получить работу?

– Заткнись!

Дуло пистолета было меньше чем в метре от меня. Если бы Кингсмит спустила курок, то оставила бы двухдюймовую дырку между моими бровями. И тут все завертелось. Молли заплакала, и выражение лица Софи изменилось. На долю секунды она вновь превратилась в заботливую мать, желающую успокоить ребенка. И в то же мгновение я потянулась к пистолету, но кто-то сбил меня с ног. Я услышала выстрел и последовавший за ним мужской стон. Когда мимо пролетал фонарик, мне удалось его поймать. На полу лежал человек, и миссис Кингсмит надвигалась на меня, но теперь я уже знала, что нужно делать, и со всей силы врезала фонариком ей по лицу. Что-то хрустнуло. Видимо, я сломала ей скулу или челюсть, но мне было плевать – я уже искала пистолет. А когда мне наконец удалось подобрать его, выглядела Софи жалко. Из глаз ее бежали слезы, щека сильно распухла. Она вертела в руках спичечный коробок, но я выбила его ловким ударом.

– Не вздумай рыпаться! – рявкнула я.

На другой стороне лестничной площадки лежал Даррен Кэмпбелл. Это он вытолкнул меня с линии огня, когда пистолет выстрелил, и теперь глядел в потолок, тихонько постанывая. Я не подошла к нему, потому что боялась даже на секунду отвести от Софи взгляд. Полицейские машины добирались, казалось, вечность: с улицы доносился вой сирен. Кто-то окликнул меня по имени, но я не отозвалась – я едва замечала людей в форме, забиравших Кингсмит. Опустившись на колени перед Дарреном, я увидела через порванную ткань его футболки, прямо в центре груди, входное отверстие. Пуля, вероятно, попала в позвоночник. Грудная клетка парня поднималась и опускалась слишком быстро.

Когда я присела, его глаза уже начинали меркнуть. Руки были ледяными, словно он долгие часы пролежал на мерзлой земле. Прочитать выражение лица Даррена было невозможно, но мне показалось, что он улыбается.

– Я все-таки тебе пригодился, да? – произнес он свистящим шепотом.

Я попыталась ответить, но слова не шли, поэтому я наклонилась и поцеловала его в лоб. Он был так молод! Одному лишь богу известно, почему он так меня напугал. Годы словно слетели с него, и он выглядел лет на двенадцать – беззаботный школьник, вот-вот готовый забыться сном.

– Держись, Даррен. Ты не должен терять сознания, поговори со мной, – попросила я.

Парень крепко вцепился в мою руку, а затем попытался приподняться. Прежде, когда я проходила медицинскую практику, я видела, как умирали люди, но на этот раз все было по-другому. Его история стерлась с лица – все эти грязные хостелы, в которых он жил, преступники, издевавшиеся над ним в тюрьме, холодные парковые скамейки, на которых ему приходилось спать… Все эти тяготы исчезали одна за другой, и к тому моменту, когда его глаза закрылись, он вновь был невинен.

Я не помню, как долго стояла перед ним на коленях, держа его за руку, но в конце концов санитар помог мне подняться. Обернувшись, я заметила Бернса: тот стоял, прислонившись к стене, и смотрел на меня. Его губы были плотно сомкнуты, словно он изо всех сил старался не заплакать.

– Почему ты не подождала, Элис? Тебе еще повезло, что осталась в живых.

– Диссоциация [84] Состояние сознания, когда человек воспринимает события, в которые вовлечен, как происходящие вокруг кого-то другого. , – отозвалась я.

Инспектор нахмурился:

– Вот только без этих длинных слов!

– Что-то похожее испытываешь, когда порежешься. Сначала все немеет, и только потом пробивает боль.

Бернс продолжал смотреть на меня так, будто я говорила на латыни. Когда я показала ему открытки с ангелами, он заглянул в коробку с недоверием, словно ждал, что они вот-вот улетят прочь. Я заметила светлый парик, свисавший с крюка на стене, и лишь после этого до меня дошло, что Софи готовила к смерти не только себя, но и дочь.

– Где Молли? – спросила я.

– Все хорошо, – ответил Дон. – За ней присмотрят, не беспокойся.

Казалось, прошли часы, прежде чем я смогла уйти, и ноги меня уже почти не слушались. Когда мы выходили, мне пришлось опереться на руку инспектора. Чувствуя дурноту, я едва обратила внимание на то, что идет дождь. Усаживаясь на водительское сиденье – по ветровому стеклу бежали потоки воды, – Бернс наградил меня озабоченным взглядом. Он даже спросил о чем-то, когда мы отъехали, но я не ответила. Все, что я видела, – это припаркованный на углу скутер Даррена, на руле которого, медленно наполняясь дождем, висел мотоциклетный шлем.