Лулу Тейлор - Снежная роза

— Хорошо, я же сказала, что клянусь, разве нет? — Ее голос становится веселее. Я ее убедила.

— Просто держи меня в курсе, что он намерен делать.

— Думаю, он намерен начать тебя разыскивать. И еще я думаю, что он заявит о твоем исчезновении.

— Он так сказал?

— Он сказал, что боится, что ты сделаешь что-нибудь глупое. Я уверена, он заявит о твоем исчезновении, если ты с ним не свяжешься.

— Ладно, — резко говорю я. — Думаю, он это сделает.

— Кейт, ты не можешь допустить, чтобы они начали тебя искать, не сейчас, когда ты в безопасности. Можешь сказать ему хоть это? Тогда он не будет так сильно беспокоиться.

— Нет, — решительно заявляю я, после чего добавляю в голос мягкие нотки: — Я тебе уже говорила. По крайней мере, не сейчас. Может быть, позже. Дай мне об этом подумать. Хорошо?

— Хорошо.

— Спасибо, Каз. Я перед тобой в долгу. И ты спасаешь мне жизнь. Помни об этом.

Вечером шторм усиливается. Вокруг дома завывает ветер, его яростные порывы сотрясают стены. Хлещет дождь. Мне приходится опорожнить ведро в парадной гостиной. Придется оставить его на всю ночь, но что еще я могу сделать? Свет в нашей гостиной кажется жалким на фоне непроглядной темноты за окном, и на окнах нет штор, так что мы не можем отгородиться от завывающей тьмы. Мы прижимаемся друг к другу на диване, и я запускаю на планшете какую-то развеселую программу, чтобы отвлечься от шторма, стучащего в окна. Хедер очарована, она смеется шуткам и с открытым ртом смотрит на персонажей. Когда это заканчивается, я говорю:

— Так, мисс. Пора спать. Думаю, мы обе ляжем.

Обычно после того, как Хедер засыпает, я встаю. Я позволяю себе выпить бокал вина, может быть, два, а потом принимаю свои таблетки. После этого я слишком одурманена, чтобы что-нибудь делать, могу разве что, спотыкаясь, пройти по коридору и найти дорогу к кровати. Сегодня ночью, однако, я думаю, что Хедер нуждается в моем успокоительном присутствии. Невозможно отрицать, что этот старый дом кажется куда более зловещим, когда за окнами бушует яростная буря.

Я беру ее за руку, и мы идем по коридору к нашей спальне. Мы вместе чистим зубы, и я напоминаю ей о необходимости воспользоваться уборной, а потом мы наперегонки переодеваемся в пижамы. Я делаю вид, что не могу снять свои носки, и Хедер побеждает, хихикая. После этого мы залезаем под одеяло и слушаем шторм за окнами.

— Правда такая погода заставляет нервничать понапрасну? — шепчу я, прижимая Хедер к себе. Медовый запах ее волос для меня как транквилизатор, он успокаивает, умиротворяет. Я ощущаю ее нежное дыхание, пока она накручивает свой светлый локон на пальцы. Я остро ощущаю ее присутствие, я чувствую, что оно меня исцеляет. Это единственная вещь, способная на это.

— К счастью, мы здесь в тепле и безопасности, — шепчу я.

— Буре до нас не добраться, — шепчет она в ответ. Под мышкой она держит Спаркни. Черные пуговичные глаза смотрят на меня, шерстяная улыбка выгибается кверху.

— Да. У нас все хорошо. Только мы. Ты и я.

Теперь время пришло . Сейчас она спросит о Рори. У меня сосет под ложечкой от нервного предчувствия. Сейчас самый подходящий момент.

Следует пауза, наполненная ударами дождя по стеклу и посвистом ветра в дымоходе.

Потом она говорит:

— Мы здесь не одни. Тут еще есть Мадам.

У меня снова сосет под ложечкой, на этот раз сильнее.

— Мадам?

В нашем старом доме у Хедер была вымышленная подруга. Однако о Мадам не было слышно с тех пор, как мы уехали, и я предполагала, что ее исчезновение было связано с отъездом.

Хедер кивает:

— Да, Мадам здесь.

— В этом доме? Сейчас? — Не знаю почему, но это вызывает у меня ужас. Я не хочу, чтобы здесь была Мадам. Здесь должны быть только мы вдвоем.

Хедер снова кивает и улыбается такой славной улыбкой, что мне становится жутко от ее красоты и невинности.

— О да. Я думала, Мадам исчезла, но все в порядке. — Затем она прижимается ко мне и удовлетворенно говорит: — Мадам жива.

На следующий день буря не успокаивается, как я ожидала. Я смотрю метеорологические сайты и вижу, что дождь будет идти еще долго.

— Боюсь, впереди еще один день взаперти, — говорю я Хедер, насыпая в ее миску хлопья. Она смотрит на них с подозрением. Затем я добавляю размороженное недавно молоко, взятое из подвального морозильника. — Да ладно, мы сделаем его как можно более веселым. Может, пойдем наверх и посмотрим, что там делается.

Кажется, энтузиазма у нее это не вызывает. Она вздыхает: