Мэри Кларк - Кто-то выслеживает. Не плачь, моя красавица

Сиду и Черил поднесли коктейли. Потом к ним присоединились друзья графини д’Аронн. Известный телевизионный ведущий, добродушно улыбаясь, говорил Сиду:

— В другой раз, если захочешь, чтобы мы пригласили кого-нибудь из твоих клиентов, позаботься хотя бы, чтобы он был трезв.

— Он никогда не бывает трезв.

Элизабет услышала у себя за спиной удивленный голос:

— Элизабет, а ты что тут делаешь?

Она обернулась, и ее крепко обняли руки Крейга, надежные руки друга, примчавшегося к ней сразу, как только до него долетела весть о несчастье. Крейг сидел около нее в Лейлиной квартире, когда она рыдала не помня себя от горя. Он помогал ей, когда приехала полиция и ее допрашивали. А потом он нашел Теда.

За последний год она всего три-четыре раза видела Крейга. Он навещал ее, когда она снималась. «Разве я могу не повидать тебя, раз уж я здесь оказался!» — говорил он. По молчаливому уговору они избегали говорить о предстоящем суде, хотя это не всегда им удавалось. Именно от Крейга она узнала, что Тед живет на Мауи, что он страшно нервничает, просто не находит себе места, забросил все дела, ни с кем не видится. Именно Крейг — а кто же еще! — задал ей этот вопрос: «А ты уверена?»

При последнем разговоре она не выдержала: «Разве можно быть в чем-то или в ком-то абсолютно уверенным?» и попросила его больше не встречаться с ней до суда: «Я же понимаю, на чьей стороне ты должен быть».

Но что он здесь делает? Она считала, что они с Тедом готовятся к суду. И вдруг, когда Крейг разжал руки, она увидела Теда, который поднимался по ступеням террасы.

Во рту у нее пересохло, руки и ноги стали ватными, сердце забилось так сильно, что застучало в ушах. За эти месяцы ей удалось как-то вытеснить его образ из своего сознания. И даже в ночных кошмарах Тед уже больше ей не являлся. Он стал как бы нереальным… И только руки, руки убийцы, толкающие Лейлу в пропасть. Только беспощадные глаза, следящие, как она падает…

И вот он как ни в чем не бывало поднимается по лестнице. Эндрю Эдвард Уинтерс III. Темные волосы, белый смокинг, бесстрастное волевое сильно загорелое лицо. Видно, добровольная ссылка на Мауи пошла ему на пользу.

Оскорбленная, охваченная негодованием, Элизабет готова была броситься на него, столкнуть с лестницы, как он столкнул Лейлу, расцарапать это спокойное лицо… как расцарапала его Лейла, пытаясь защититься. Элизабет почувствовала, как противная горькая слюна наполняет рот, и судорожно сглотнула, стараясь подавить тошноту.

— А вот и он, — воскликнула Черил и, цокая каблучками, волоча за собой шарф от своего красного шелкового вечернего комбинезона, бросилась ему навстречу, лавируя между гостями, стоявшими на террасе. Разговоры сразу смолкли, и все взгляды устремились на Черил, которая повисла у Теда на шее.

Элизабет машинально продолжала смотреть на них. Перед ней как в калейдоскопе мелькали какие-то цветные пятна, какие-то неясные видения. Белый смокинг Теда; красное платье Черил; его каштановые волосы; его крупные красивые руки на плечах Черил, вежливо отстраняющие ее.

На предварительном слушании Элизабет прошмыгнула мимо него, испытывая страх и отвращение к себе за то, что сразу не разглядела обмана, что поверила ему, когда он разыгрывал из себя убитого горем жениха.

Он поднял глаза и увидел Элизабет. На лице его отразились изумление и испуг, а может быть, это снова игра? Выдернув руку из цепких пальцев Черил, он двинулся вверх по лестнице. Элизабет стояла не в силах пошевелиться. Сознание ее смутно вбирало в себя и воцарившуюся вокруг тишину, и приглушенный говор, и смех в отдалении, среди тех, кто не знал смысла происходящего, и заключительные такты концерта, и запахи моря и цветов.

Он постарел. Морщины, едва наметившиеся после смерти Лейлы, углубились и теперь уже навсегда врезались в его лицо. Лейла так его любила, а он, он… Ненависть к нему с новой силой полоснула Элизабет. Нестерпимая боль, острое чувство утраты и вины — она не уберегла Лейлу! — захлестнули ее. Если бы не он…

— Элизабет…

Как он посмел заговорить с ней! Внезапно выйдя из оцепенения, Элизабет повернулась и бросилась бежать через фойе. За спиной она услышала цокот дамских каблучков. Мин догнала ее и схватила за руку. Элизабет, взбешенная, обернулась к ней:

— Какого черта, Мин! Ты понимаешь, что ты устроила?

— Иди сюда! — Мин затащила ее в музыкальный салон, не вымолвив ни слова, пока за ними не закрылась дверь.

— Элизабет, я знаю, что делаю.