Елена Михалкова: Закрой дверь за совой

– Но диадемы? – заволновался Верман. – Наши диадемы не всплывут?

– Откуда же? О них никто не знает. Ясно, что тетка похитила Михаила Степановича и держала у себя.

– Ты не упомянул сторожа, – сказал Гройс. – Земля ему пухом, несчастному мужику.

– Да, точно. На границе леса нашли свежее захоронение. Михаил Степанович был свидетелем убийства. У Одинцовой нет никаких шансов ближайшие пятнадцать лет оказаться на свободе, где бы она ни провела их – на зоне или в лечебнице.

Моня стукнул кулаком по подлокотнику:

– Черт! Черт! Почему я не издатель! Блестящую рекламную кампанию на этом можно построить! Великолепную! Тиражи вырастут втрое! Впятеро!

– Вы знаете, Верман, как я ценю вас, – заметил Дворкин, – но иногда мне кажется, да простит меня ваша мама, что вы циничный ублюдок.

Моня не обиделся.

– Вы не умеете мыслить стратегически, мой бедный друг. Только представьте, как обогатилась бы читателями отечественная литература, если бы писатели последовали примеру Елены Одинцовой и дали волю своим желаниям! Кровь! Кишки! Убийства! – лицо Вермана озарилось вдохновенным восторгом. – Повсюду трупы! Тюрьмы заполнены публицистами и прозаиками! Счастливый читатель не знает, за что хвататься. Наконец-то в нем пробужден интерес к современной словесности! Интерес, начинающийся не от текста, а от личности! – Верман победоносно вскинул вверх пухлую ручку. – От гнусной, мерзкой, подлой, насквозь прогнившей личности настоящего Творца.

Наступила пауза.

– Знаете, Верман, – кротко сказал Сема, протирая очки. – Допускаю, что я не способен мыслить стратегически. Но моего чутья хватит, чтобы предсказать: если так пойдет дальше, сидеть вам с Еленой Одинцовой в соседних палатах.

Щелкнул закипевший электрический чайник на маленькой кухоньке. Верман, как ни в чем не бывало, убежал и вернулся с большим тортом. В глянцевом озере застывшего желе плавали алые ягоды. Бабкин подумал, что это странный выбор для мужской компании, но увидев, как Гройс оживился при виде сладкого, понял, что Моня все сделал правильно.

– Почему вы сказали, что это ваше худшее расследование? – спросил Дворкин. – Миша, дайте ваше блюдце, мне не дотянуться отсюда.

– Мы делали ошибку за ошибкой, – сказал Илюшин.

– С такой самоуверенностью, что странно, как нас не пристрелили, – буркнул Сергей.

Сема вопросительно поднял брови.

– Сначала ошиблись с Динарой Курчатовой. Поверили, что это она устроила похищение. Потом – с братом Динары, – пояснил Макар. – Парень два с лишним года жил на ее содержании и не хотел терять источник дохода. Он решил, будто мы подосланы его сестрой, которая заподозрила, что ее деньги уходят вовсе не на лечение ребенка. Для этого заманил нас черт знает куда, и если бы не Серега, все могло бы окончиться довольно грустно.

– Да не, они слабаки. – Бабкин пожал плечами. – Но Садыкову очень не хотелось расставаться с хорошей жизнью. Он все надеялся уговорить нас солгать ей. Даже денег предлагал!

– Надо было брать! – посоветовал Верман. – А девке сказали бы правду. Или не сказали бы. Я не слишком переживаю за ее судьбу.

– А третья ошибка? – спросил Дворкин.

– Ни мне, ни Сереге в голову не пришло, что Одинцова может быть похитителем. Я разговаривал с ней дважды. И оба раза у меня не зародилось и тени подозрения.

– И у меня, – мрачно кивнул Сергей.

– Истина дошла до меня только благодаря подсказке Михаила Степановича. Но даже ее я ухитрился понять неправильно!

– Какой подсказке?

Илюшин посмотрел на Гройса.

– Я кидал мячик в ковер, – усмехнулся тот. – В царевну-лягушку… Попадал в корону.

– …и я решил, что это подсказка, – сказал Макар. – Корона означает диадему. Но Михаил Степанович ничего не знал о диадеме Турне.

– Я бил в корону, потому что она золотая, – подтвердил старик. – Чтобы Макар связал меня с ювелиром, который его нанял. Ювелиры занимаются золотом – понимаю, что цепочка сложновата, но других способов у меня не было.

– А потом в дело вмешался Серега. Который соображает гораздо быстрее меня.

– Чего там соображать, – проворчал Бабкин. – Ты бы еще мне дал команду «фас». Все же ясно было, как только ты бросил цитату. Я только опасался, что она все-таки начнет стрелять…

– …как и вышло…

– …и спину себе потянул. Старый уже слишком, чтобы такой вес в рывке поднимать с корточек.

– Старый, старый, – пробормотал Илюшин без всякого сочувствия и вдруг обернулся к Гройсу. – Михаил Степанович, когда становишься старым?