Моника Кристенсен - Угольная крошка

– Согласен. Его гораздо сильнее заботит, как бы не сболтнуть еще чего лишнего о контрабанде, – кивнул Андреассен. – Он до смерти боится своего приятеля.

Навстречу им по коридору шагал Люнд Хаген. Подойдя, он закрыл дверь в комнату для допросов и пригласил их в переговорную.

– У меня для вас сразу несколько известий, – шеф КРИПОСа тяжело опустился на один из множества стульев, окружавших круглый стол посреди комнаты. – Звонили из госпиталя в Тромсё. Стейнар Ульсен мертв. Сердце не выдержало.

Андреассен и Мелум ошеломленно уставились на него, не зная, что сказать.

– Не стойте, садитесь. Я связался с полицией Тромсё. Они-таки обнаружили Кристиана Эллингсена. В гостинице на севере острова. Прошлый вечер он провел в «Скарвене» и хорошенько набрался, так что пока они не могут его допросить. Они пришлют нам факс, как только переговорят с ним.

Люнд Хаген замолчал. Было явно еще что-то, чего ему не хотелось им говорить.

– С места пожара звонил Отто. Кажется, он нашел орудие, которым пробили бензобак. За пределами оцепления, в одном из мусорных контейнеров на заднем дворе кафе «Горняк».

Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть серьезность сообщения:

– Ледоруб, короткой модификации. С черной рукояткой. На ней – инвентарный номер и логотип губернаторской службы.

Квартира в районе Лиа превратилась в своеобразное общежитие. Коллеги Туны Ульсен по детскому саду дежурили у нее посменно. За ночь в холодильнике появился апельсиновый сок неизвестной марки, на кухонном столе – коробка зеленого чая, а в прихожей – чужие тапочки. На диване лежали одеяло и подушка, укрытые синим пледом с белым медведем. Никто из пришедших не решался спать в комнате Эллы.

Пятничным вечером все собрались в гостиной и, как могли, пытались поддерживать присутствие духа. Оставаться один на один с мамой пропавшей девочки было невыносимо. Но губернатор заезжала несколько раз, чтобы рассказать о ходе поисков, и тогда казалось, на душе у всех становилось чуть светлее. По крайней мере что-то делалось. Анну Лизу много хвалили за внимательность и личное участие. Таким и должен быть губернатор. Что бы ни говорили злые языки, хорошо все-таки, что на эту должность выбрали женщину.

В ночь с пятницы на субботу Туне не стали сообщать о том, что случилось с ее мужем. Она спала в другой комнате, когда около одиннадцати позвонила губернатор и сообщила о случившемся. А утром Стейнара уже перевезли в окружную больницу в Тромсё. Они собрались с духом и рассказали ей обо всем. Услышав это, Туна, казалось, лишилась кислорода. Губы ее побледнели. Волосы прилипли ко лбу от выступивших на нем капель пота. Лицо приобрело цвет остывшей овсяной каши. «Бедный Стейнар» было все, что они от нее услышали. Она не упала в обморок. Не расплакалась. Несколько минут спустя Туна спокойным голосом попросила позвонить матери, вызвать ее на Шпицберген.

– Это выше моих сил. Но я не уеду отсюда, пока не найдут Эллу.

И хотя она не сказала об этом прямо, у них сложилось впечатление, что она уже не надеялась увидеть дочь в живых. Она готовилась к похоронам.

Но когда после часа позвонили из администрации и сообщили о смерти Стейнара, она упала и сжалась калачиком на полу.

Приехавший по вызову доктор только покачал головой:

– Против этого я бессилен, – сказал он. – От горя нет лекарств. Все, что вы сейчас можете сделать, это остаться с ней. Если ничего не изменится, придется отвезти ее в больницу.

Мелум с Андреассеном вернулись в комнату для допросов, и при виде их лиц у Ларса Уве похолодело внутри.

– Я голоден, – заявил он. – Торчу тут уже несколько часов на одной чашке кофе. Я не сделал ничего плохого и хочу уйти. Я расскажу кадровикам «Стуре Ношке», как вы тут со мной обращались.

Но его напускная сердитость совсем не впечатлила полицейских:

– Вы должны рассказать нам все, что знаете про Стейнара Ульсена, – сказал столичный следователь. – Что вы делали вместе, где он бывал. Были ли какие-либо трения между ним и одним из пилотов авиатранспорта? – Он заглянул в свой блокнот. – С ветролетчиком по фамилии Бергерюд?

У Ларса Уве будто почва ушла из под ног. Он недоуменно уставился на Андреассена:

– У Стейнара? Нет, вы не на того подумали. Это же прохиндей Эрик Хансейд завел…

– Спасибо, это уже лишнее, – прервал его покрасневший Андреассен. – Нас интересует только Ульсен. Где он любил бывать? Загородные домики? Какие-то тайные места?

Но Ларс Уве был не в курсе, и его молчание истолковали превратно. Они рассказали ему о пожаре. И о том, что Стейнар мертв.