Марина Серова - Штрихкод греха

Я распрощалась с Тамарой, вышла из клуба и направилась к своей машине.

«Мариус-банк» располагался на первом этаже десятиэтажного жилого дома на Перспективной улице. Я оставила машину прямо перед банком и, поднявшись по ступенькам, вошла в просторный вестибюль.

Миновав охранника за стеклянной будкой, я прошла в операционный зал. Большие растения в кадках оживляли официально выглядевший интерьер. Я спросила у одного из операторов, который стоял у выдачи талонов, где находится кабинет управляющего банком.

Получив ответ, я направилась по коридору и вскоре оказалась перед дверью с табличкой: «Елистратов Михаил Владимирович».

Я постучала в дверь.

— Войдите, — послышался густой бас.

Я открыла дверь и увидела сидящего в кресле представительного мужчину лет пятидесяти.

— Михаил Владимирович, здравствуйте, — сказала я, приближаясь к управляющему. — Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я частный детектив и занимаюсь расследованием убийства Константина Александровича Бартелеймонова.

— Проходите, Татьяна Александровна, — пригласил Елистратов, — присаживайтесь. Правда, я не совсем понимаю, чем могу помочь вам в вашем расследова-нии.

— Михаил Владимирович, скажите, вам известно что-либо об отношениях Константина Бартелеймонова и Мирошникова?

Елистратов снял роговые очки с мясистой переносицы, положил их на стол и посмотрел на меня.

— Я затрудняюсь ответить на ваш вопрос, Татьяна Александровна. Даже не знаю, что и сказать. И Константин Александрович, и Алексей Григорьевич были клиентами нашего банка. Впрочем, Алексей Григорьевич до сих пор им является. А что касается их личных взаимоотношений, то я просто не в курсе.

— Позвольте тогда задать вам такой вопрос: почему вы отказали Мирошникову в кредитовании? Тогда как «Прометей» получил от вас кредит?

— Понимаете, Татьяна Александровна, позиция Алексея Григорьевича, которую он занимал, нам представлялась довольно рискованной.

— А что это означает? Поясните, пожалуйста, — попросила я.

— Пожалуйста. Если коротко, то при той финансовой политике, которую проводили руководители «Эльдорадо», этой организации грозило банкротство. Причем в самом скором времени. Кроме того, «Эльдорадо» несколько раз вовремя не платило по кредитам. Вот почему на совете директоров нашего банка было решено отказать господину Мирошникову в очередном кредите.

— Значит ли это, что «Прометей» получил свой кредит, не ущемляя интересов «Эльдорадо»?

— Конечно же, не в ущерб «Эльдорадо», — уверенно ответил Елистратов. — Мы просчитали все свои риски и пришли к выводу, что финансирование предприятия, которое возглавляет господин Мирошников, по меньшей мере неразумно. Мы рекомендовали ему пересмотреть свою финансовую политику.

— В связи с этим возможно ли, что Мирошников, сочтя, что ему предпочли «Прометей», решил посчитаться с Бартелеймоновым?

— Не думаю. Все-таки господин Мирошников при всех перекосах в вопросах финансирования «Эльдорадо» во всем остальном — разумный человек. Я уверен, что он понимал, что получение «Прометеем» кредита не является поводом для убийства одного из его руководителей.

— Что же, Михаил Владимирович, спасибо, что уделили мне время. До свидания.

— Всего доброго.

Я вышла из «Мариус-банка». У меня сложилось впечатление, что управляющий Елистратов на все мои вопросы отвечал откровенно и убедительно. Все это так, но тем не менее встреча ни с Тамарой, ни с Елистратовым не приблизила меня к ответу на вопрос: кто убил Константина Бартелеймонова? Правда, я поняла, что Николай Самодвигин не убивал своего компаньона. Поэтому его можно вычеркнуть из списка подозреваемых. Теперь надо наведаться в казино, где Константин Бартелеймонов проиграл внушительную сумму.

Я подошла к стойке бара казино «Странник».

Мне просто сказочно повезло, что я попала в «святая святых» этого заведения — подпольное казино, которое было только для «своих», как сказал Аркадий.

На стоянке я успешно обаяла представительного господина и в качестве его спутницы прошествовала внутрь.

— Сделайте мне коктейль, — небрежно бросила я бармену — парню лет двадцати с пирсингом в левой ноздре.

— Какой предпочитаете? — спросил бармен.

— Сделайте на ваш вкус.

— Один момент.

Парень повернулся к стенке, взял несколько бутылок и начал смешивать, трясти, делать еще какие-то пассы. Потом подвинул мне бокал, предварительно воткнув в него соломинку: