Наталья Александрова - Четки Изабеллы Кастильской [litres]

Разумеется, у него ничего не вышло, и Дуся здорово обработала его когтями со всех четырех лап. И тогда его мамаша объявила Дусе самую настоящую войну. Она хотела выгнать кошку на улицу, едва не выбросила ее из окна и слегка прищемила хвост дверью. Кошке пришлось скрываться в дебрях квартиры, мучаясь от голода и жажды.

Все это Дуся намурлыкала мне ночью, когда мы спали рядом под розовым стеганым одеялом.

Сейчас я велела Дусе не разваливаться на кровати, а прятаться в шкафу и смотреть в оба, мало ли что еще сыночек удумает…

Она обещала быть начеку.

Вечером, едва стемнело, синьор де Гусман послал в город своего доверенного слугу. Тот выехал верхом из королевского замка, проехал по узким улочкам, где жили шорники и оружейники, свернул в переулок, пользующийся дурной славой.

Здесь было совсем темно, из темноты доносился какой-то шепот и быстрые шаги. Слуга гранда взялся рукой за рукоять меча и погнал коня быстрее.

Наконец он остановился возле жалкой, вросшей в землю лачуги. Спешился, подошел к закрытому ставнями окну, трижды постучал в ставень и отступил к стене.

Прошло несколько минут, прежде чем дверь лачуги открылась и на пороге, в тусклом отсвете очага, появился сутулый низкорослый человек, до самых глаз заросший курчавой черной бородой. Один его глаз был закрыт несвежей черной повязкой, второй горел злобой и недоверием. В руке он сжимал обитую железом дубинку из тех, которые горные баски называют «макилой».

– Кого это черти принесли на ночь глядя? – спросил бородач, оглядывая улицу.

– Это я! – ответил слуга синьора де Гусмана, выходя на свет. – Ты меня не узнаешь?

При виде его бородач расплылся в улыбке и низко, угодливо поклонился:

– Приветствую вас, милостивый синьор! Приветствую вас, щедрый синьор! Какая судьба привела вас в мою лачугу?

– У меня к тебе дело, Мигель.

– Само собой, щедрый синьор! Разве важный человек вроде вас придет к Одноглазому Мигелю без дела? Разве такой важный человек придет просто по-дружески поболтать со мной? Так какое у вас дело к Одноглазому Мигелю?

– Нужно прикончить одного человечка…

– Прикончить человечка? Что может быть проще! Как вы желаете – перерезать ему горло или придушить? А может быть, разбить ему голову вот этой макилой? Одноглазый Мигель может все, он – мастер на все руки…

– Меня не интересует, как ты его убьешь. Лишь бы он лишился жизни. Детали меня не касаются.

– Как вам будет угодно, щедрый синьор! Только скажите Мигелю, кто этот несчастный и где я могу его найти, – и можете считать, что его уже нет в числе живых. Мои расценки вы знаете…

Слуга гранда наклонился к уху Мигеля и зашептал.

Тот вдруг отшатнулся, его единственный глаз вспыхнул удивлением и даже, пожалуй, испугом.

– Трудное дело, милостивый синьор… – проговорил он наконец. – Страшное дело…

– Так что же, ты не справишься с этим делом? Ты не возьмешься за него?

– Нет, отчего же… – проговорил Мигель после недолгого раздумья. – Нет такого дела, с которым бы я не справился. А что до остального – я дам святому отцу пару монет, и он отпустит мне грехи. Но вы сами понимаете, щедрый синьор, что за такое дело вам придется заплатить мне вдвое против обычной цены.

– О деньгах не думай. Мой господин не поскупится, лишь бы дело было сделано быстро и аккуратно.

– Что ж… тогда по рукам. Вы знаете мои правила, щедрый господин: половина сейчас, половина – когда дело будет сделано. И сюда больше не приходите, за оставшимися деньгами я приду сам.

– Само собой. Вот тебе задаток, – и он протянул наемному убийце туго набитый кошелек.

Тот спрятал кошелек за пазуху и озабоченно проговорил:

– Еще мне нужно, чтобы вы помогли мне проникнуть в королевский замок.

– Об этом не беспокойся. Мой господин велит стражникам смотреть в другую сторону, когда ты подойдешь.

– Э, нет! Я не привык входить через ворота! Пусть лучше кто-нибудь сбросит веревку с крепостной стены.

– Можно и так. Когда подойдешь к стене – ухни совой, и будет тебе веревка.

– Отлично, щедрый синьор! Не желаете ли выпить со мной стаканчик за эту работу?

– Нет, Мигель, мне недосуг. Меня ждет мой господин.

– Вот ведь как устроена жизнь! У вас, такого щедрого и нарядного, есть свой господин, но и у вашего господина тоже наверняка имеется свой…

– Ну, положим, его господин – только король.