Наталья Александрова - Четки Изабеллы Кастильской [litres]

Поскольку все это я и не думала говорить вслух, Алиса Дмитриевна уставилась на меня, ожидая ответа. Потом тяжело вздохнула и заговорила помягче:

– Понимаешь… только прошу, никому про это не рассказывай, хотя вижу, что ты не болтливая, но все же прошу… так вот… он второго такого обмана не переживет, просто не выдержит – и все. Его жена… бывшая… она очень плохо с ним поступила, можно сказать, что подло. Она… в общем…

Алиса набрала воздуха, посмотрела на меня с каким-то странным выражением и продолжила:

– Она вышла за него замуж, они прожили достаточно, а потом она его бросила. Ничто не предвещало, он понятия не имел, она все провернула тайно и улетела в Штаты. То есть он ее проводил вроде как в гости по туристической визе, а оттуда она сразу прислала ему имейл – так, мол, и так, не вернусь и подаю на развод.

– Но ведь ребенок? – не удержалась я, хотя до этого сохраняла на лице вежливо-скучающую мину. – У них же был ребенок?

– Ты и это знаешь? – в свою очередь удивилась Алиса. – Да, ребенок… видишь ли, ребенок был у нее от первого брака. Ребенок, скажем так, весьма проблемный, девочка сильно отставала в развитии, к тому времени, как Оксана собралась бросить Сергея, девочке было лет пятнадцать, а по уму пять или шесть.

Так я примерно и думала, учитывая обстановку детской комнаты, в которой он меня поселил.

– В общем, оказалось, что Оксана давно уже состояла в переписке с первым своим мужем, который уехал в Штаты много лет назад, когда девочка была совсем маленькой, можно сказать, бросил Оксану с больным ребенком, а теперь там разбогател и захотел помочь. Или Оксана его убедила…

Сергею ничего не сказала, чтобы, как она писала, «не усложнять ситуацию», просто улетела, и все. А прожили она вместе двенадцать лет, все же срок немалый… И к ребенку он относился очень хорошо, жалел девочку, за свою считал…

В общем, для него это было огромным ударом, даже не знаю, как он пережил это. А потом, после развода, Оксана потребовала, чтобы ей выделили деньги за фирму, как за совместно нажитое имущество. На квартиру она претендовать не могла, квартира досталась Сергею от родителей еще до брака. Он влез в долги, но выплатил ей все до рубля. И только-только начал отходить – так разразился кризис, фирма и так еле держится на плаву, да еще свалились к нему на голову родственнички жены… – Тут Алиса чертыхнулась сквозь зубы. – Приехали вроде бы ненадолго, старуху нужно было здешним врачам показать, да застряли на три месяца.

– Святой человек! – снова не удержалась я.

– Просто слишком порядочный, – печально вздохнула Алиса. – Так вот что, Лида…

– Вы ошибаетесь, Алиса Дмитриевна, – твердо прервала я ее, – между нами нет никаких личных отношений. Сергей Сергеевич и правда хороший человек, и я ему благодарна. Но это все.

Тут лифт открылся на нашем этаже, и я быстро ретировалась.

Совершенно незачем нам с Алисой Дмитриевной разговаривать по душам. Она начнет расспрашивать меня, интересоваться, откуда я родом, кто мои родители и так далее.

В общем, станет играть роль заботливой мамочки Сергея Сергеевича, хотя я уверена, что он ее об этом не просил.

Да, вроде бы нормальной теткой она мне показалась вначале – спокойная, неконфликтная, в душу не лезет, а вот пожалуйста, хоть с работы увольняйся. А сейчас это невозможно, работа эта хоть и малооплачиваемая, но, спасибо Сергею Сергеевичу, хоть крыша над головой есть. И ночевать можно, и даже днем разрешил работать.

Я забежала в магазин, купила чайных пакетиков, сухарей и зефиру. Эти родственнички запретили мне появляться на кухне, но уж чайник я вскипячу.

Я открыла дверь ключами, которые дал мне Студнев, и тихонько прикрыла ее за собой. Это уже стало привычкой – дверями не хлопать, в помещение сломя голову не врываться, послушать сначала, что творится в квартире, подождать немного, выровнять дыхание и только потом снимать верхнюю одежду и обувь.

Привычку эту приобрела я в своей прошлой жизни, тогда же развила наблюдательность. Но про это я уже говорила.

Итак, я все это проделала тихо, поискала в прихожей тапочки, но нашла только какое-то рванье сорок пятого размера и еще резиновые шлепки, в каких ходят на пляж, тоже не слишком чистые, но эти хоть вымыть можно.

В квартире было тихо. Не играла музыка, не орал телевизор, неужели родственничков нет дома? Вот была бы удача!

Держа шлепки в руках, я прошла по коридору, миновала поворот на кухню, затем гостиную, откуда сквозь неплотно прикрытую дверь доносился мощный храп старухи.