Александр Охотин - Почка на экспорт

Мы и лезли из кожи вон, дожимая «духов», пока впервые в разгар операции по окружению бандитов не прозвучала команда «Отставить!». Сколько их потом ещё было, таких команд… Бандиты благополучно ушли, чтобы через неделю благополучно появиться в другом районе Чечни, а мы остались, недоумевая, и привычка не обсуждать приказы уже как-то не срабатывала.

Но для меня всё закончилось к лету. Во время очередного перемирия, которое «духи», верные своим привычкам, не соблюдали, два осколка в ногу и один в живот уложили меня на койку окружного госпиталя. Через четыре месяца коллеги поставили меня в строй, но это не спасало от мыслей о войне. Она меняет всё в твоей жизни, всё переворачивает с ног на голову. И никто никогда не сможет объяснить мне, почему игры политиков должны оплачивать молодые, не успевшие толком пожить мальчишки ценой своих искалеченных душ и тел.

Вика не писала мне в госпиталь. Впрочем, вернувшись в часть после ранения, я не обнаружил и её самой. Лишь письмо в незапечатанном конверте белой птицей сиротливо примостилось на столе в нашей квартире.

Бедная девочка устала жить в вечном ожидании, стрaxe за меня и ещё чего-то такого, чего не смогла перенести её чувствительная тонкая натура. Поэтому собрала вещички и уехала к родителям в Питер. Развод мы оформили только через год.

А тогда я затосковал, запил почему-то и наделал бы глупостей, если бы не вернувшийся на место постоянной дислокации батальон во главе с Ерёминым. Комбат быстро выбил из меня дурь, отправил на учёбу и вскоре я, получив новое назначение, прощался с ним, оставляя в таёжном городке глупую тоску по разбитой семейной жизни и привычку напиваться с утра. Вообще, спиртное с тех пор на дух не переношу.

Свою вторую командировку в Чечню я совершил уже в качестве хирурга медицинского батальона. Всё та же грязь, кровь и тоскливое непонимание того, что мы здесь забыли.

Служить с такими мыслями дальше не имело смысла. Армейская среда не терпит чересчур вдумчивого отношения к происходящему вокруг. Поэтому, когда закончился контракт, я не стал подписывать новый. Даже перспектива продолжить образование в академии не остановила меня. К тому же слишком часто по ночам стал мне сниться родной город, его широкие проспекты и уютные зелёные дворики, знакомые еще с раннего детства.

Два года назад я вернулся к ним, и не жалею об этом. Время многое лечит. По крайней мере, мне хочется на это надеяться.

Допив кофе, я расплатился и вышел на улицу. Смеркалось. Дождь прекратился, и уличные фонари добродушно подмигивали прохожим жёлтыми глазищами ламп. Тяжёлые тучи, разрываемые свежим ветром, неслись прочь, открывая в просветах между собой участки тёмного ночного неба с яркими крупными звёздами.

Я сел за руль, и машина, послушная мне, плавно понеслась по асфальту улиц.

Сегодня вторник, а это значит, что груз ответственности дежурного врача ложится на мои плечи. В принципе, я не имею ничего против. Если бы не одно «но». По вторникам центральная городская больница дежурит по городу, и в течение суток бригады «скорой медицинской помощи» будут свозить к нам больных, избитых и раненых жителей, нуждающихся в лечении. А я, как дежурный хирург, буду разрываться на части между приёмным отделением и оперблоком. Нельзя сказать, что эта весёленькая перспективка греет мне душу. Однако работа есть работа, кто-то же должен дежурить. Успокоив себя таким образом, я отправился в ординаторскую выпить чаю.

— Александр Александрович, вместе сегодня дежурим?

Это Наташа, работает у нас медсестрой. Никак не могу понять, что удерживает девушку с таким внешними данными в больнице. Особенно, если учесть, что её родители далеко не бедные люди. В общем, не из-за грошовой зарплаты она здесь, это точно. Хотя ей бы прямая дорога куда-нибудь в фотомодели, расхаживать с неприступным видом по подиуму, привлекая смазливым личиком и точёной фигуркой богатых покупателей. Она же, видите ли, судно за больными предпочитает таскать.

— Вместе, вместе, — проворчал я и пошёл дальше. Её бодрое настроение никак не гармонировало с моим внутренним миром, окрашенным сегодня в мрачные тона.

— Приходите вечером кофе пить! — донеслось мне в спину. Задорный девичий голос заставил меня вздрогнуть. Старею, решил я. Раньше хорошенькие сотрудницы вызывали у меня только положительные эмоции.

Елена Анатольевна что-то задумчиво исправляла в конспекте, готовясь, видимо, к завтрашней конференции. Я не стал ей мешать. Если человеку не дают покоя лавры Пирогова, опасно становиться на его пути. Хохлов мимоходом хлопнул меня по спине и умчался по своим делам. Даже неизменный Павел Валентинович куда-то запропастился.