Сергей Жоголь - Имитатор

Сегодня на рынке было не особенно людно. Тем не менее вокруг ходили люди, где-то вдали играла музыка. Мальчишки-беспризорники шастали там и тут. Соня плотно прижала к груди старенькую сумочку из искусственной кожи и двинулась вдоль рядов.

Почему она пришла сюда, она и сама не знала. Птицын запретил ей куда-либо отлучаться, кроме института и ближайшего магазина, но сидеть дома с матерью больше не было сил. К тому же он ей не отец. А её родной отец… Вот с ним-то ей сейчас никак нельзя было встречаться. Соня прошлась вдоль рядов, в которых продавали туфли, валенки и кирзовые сапоги. Пару раз она приглядела неплохие босоножки, но прицениваться, а уж тем более мерить их она не стала. Пренебрежительный взгляд того вихрастого, который предлагал ей платье и назвал её кинозвездой, всё ещё заставлял Соню плотно стискивать губы. Когда она дошла до забора, ей хотелось пройтись по другому ряду, но вдруг Соня резко повернулась и двинулась к выходу. «Хватит! Пора домой, а то вдруг этот явится, а мама дома одна!»

Какой-то парень задел её плечом. Соня тут же с силой прижала к груди сумку. Сумка была тяжёлой, но ни денег, ни кошелька в ней не было. То, что накануне она положила в сумку, одновременно и пугало девушку, и придавало ей уверенности.

Соня посмотрела на свои часики — наверное, мама ещё спит. Или нет…

Ноги сами понесли её вправо, и вскоре девушка вышла на театральную площадь. Она подошла к афише. Сегодня здесь давали Шекспира — «Сон в летнюю ночь». Соня едва не разрыдалась. Она простояла у афиши минут пять, и тут её кто-то окликнул. Девушка повернулась. Неподалёку стоял довольно пожилой мужчина в пенсне. В руке он держал самшитовую трость.

— Кто вы? Что вам нужно? — спросила Соня.

— Любите театр, моя милая? — Мужчина приветливо улыбался.

— Вам-то какое дело? — Несмотря на то что мужчина выглядел довольно безобидно, Соня почувствовала, что колени её подрагивают.

— Разумеется, никакого. Просто вы очень похожи на мою дочь. Юленька была страшной театралкой. — Мужчина достал из кармана платок и вытер им уголки глаз. — Ветер. Слезятся что-то — вы уж простите.

Соня тут же почувствовала некоторое облегчение. Если бы этого мужчину прислал отец, то вряд ли он бы выглядел интеллигентом. По словам матери, отец был груб и не мог общаться с теми, кто интересуется театром.

— Что случилось с вашей дочерью? — спросила Соня.

— Война, милое дитя. Война… — Незнакомец снова поднёс платок к лицу и громко высморкался. — Какой ужас! Всё это так страшно!

— Понимаю, — сказала Соня.

— Знаете что? Я видел, как вы на рынке выбирали себе платье. Скажите: вам ведь понравилось то голубое, которое вы так долго разглядывали?

— Вы что, следили за мной? — Соня снова вся сжалась.

— Я увидел вас на рынке и невольно пошёл за вами. Простите мою навязчивость, но вы так похожи на Юленьку! А тут ещё, когда я увидел, что вы смотрите на афиши…

— До свидания. И не смейте за мной идти! — Девушка резко повернулась и хотела уйти, но незнакомец жалобно простонал:

— Платье… То, платье, что вам так понравилось, — у моей дочери было такое же.

Соня замерла и пристально посмотрела в глаза собеседнику.

— И что вы хотите этим сказать?

— Юленьки больше нет, а вам оно так бы подошло! Я хотел бы, чтобы вы его носили. Да-да. Именно вы.

— Хотите продать мне платье?

— Полно вам! Я не торгую одеждой. Я готов подарить вам его. Прошу вас: примите его в память о моей погибшей дочери!

Соня засомневалась.

— Но ведь такое платье стоит недёшево…

— Полно вам! Я не продаю вещи своей дочери, а вы будете в нём блистать! Примите от меня его. Я живу тут, совсем рядом…

— К вам в квартиру я не зайду, — резко отрезала Соня.

— Как скажете. Как скажете. Идёмте же скорее! Вы можете постоять возле подъезда, а я поднимусь наверх и вынесу вам свой подарок.

Пока они шли через дворы, Соня ругала себя за беспечность. Но при этом успокаивала себя как могла. Глупо было бы отказываться от такого подарка. К тому же дом, в котором жил её новый знакомый, действительно находился совсем рядом. Они добрались до места за пятнадцать минут.

Мужчина в пенсне зашёл в подъезд и через десять минут выглянул в окошко второго этажа.

— Простите, позабыл ваше имя! — крикнул мужчина.

— Софья. Можно просто Соня, только я вам себя не называла!

— Очень хорошо, Сонечка! Может, всё-таки подниметесь? Я тут в шкафу обнаружил две пары замечательных туфелек и ещё кое-что. Двенадцатая квартира. Поднимайтесь.