Сергей Жоголь - Имитатор

— Какой секрет? — не поняла Соня.

— Что он крови боится. Он ведь милиционер, преступников ловит. Ничто ему нипочём, а как кровь увидит — так весь сам не свой!

Соня удивлённо посмотрела на мать, и обе разом засмеялись.

Сегодня на рынке было особенно людно — впрочем, как и всё последние месяцы после начала войны. Раньше здесь торговали только с прилавков. Продавцы стояли под навесами, а покупателей было немного. У главных ворот почти всегда можно было встретить милицейский патруль. В серых шинелях и в фуражках с красным околышем, сотрудники чинно прохаживались вдоль торговых рядов, следили за порядком. Теперь же всё изменилось.

Сейчас рынок походил на птичий базар. Многие продавцы торговали прямо с земли; те же, кому удалось выкроить для себя местечко на прилавке, сильно ужимались, чтобы хоть как-то разместить своё когда- то не особо нужное, но сейчас особенно ценное барахло. Торговали буквально всем. Одни прилавки были заставлены неровными рядами спичечных коробков, пачками папирос, ящичками с гвоздями, свечками и мылом. На других стояли пыльные мешки с солью, сахаром и крупами; тут же продавали картошку, керосин и старое тряпьё. Некоторые торговали с рук. Эти держали товар в огромных корзинах или же в висевших на шеях лотках. Покупатели, в основном женщины в длинных стёганых фуфайках и платках, толпились, толкали друг друга. Некоторые громко спорили, ругались с продавцами и друг с другом, щупали, мяли, приценивались, но покупали мало. Некоторые возмущались резко взлетевшими ценами; некоторые, особо ловкие, покупали понравившуюся вещь в одном ряду и тут же в другом пытались продать её втридорога.

Однако, несмотря на всю эту сутолоку, настроение у люда было не самое плохое, потому что денёк выдался погожий. Выглянуло солнышко, выпавший накануне снег полностью растаял, поэтому грязь чавкала под сапогами, а воробьи на заборах чирикали так задорно, что казалось, будто бы пришла весна. Где-то вдалеке играла гармошка, хрипловатый мужской голос затянул протяжно: «Гори, гори, моя звезда…».

Птицын всё время кутался в воротник и озирался по сторонам. Он стоял у лотка, с которого торговали одновременно зерном, мылом и вязаными чулками. Поблизости в рядок сидели трое пожилых мужичков и мальчик лет двенадцати. Один из мужчин маленьким молотком подбивал оторванный каблук стоявшей рядом женщине в платке, второй ловко орудовал портняжной иглой, третий натирал двумя щётками сапоги молоденькому лейтенанту с петлицами танкиста. Мальчишка зазывал покупателей звонким криком, предлагая желающим спички и хозяйственное мыло. В соседнем ряду бабка пыталась обменять картину с изображённой на ней пышнотелой полуобнажённой красоткой на буханку хлеба. «В наше время искусство стоит дешевле хлеба», — подумал Птицын.

— Почём нынче крупы, мать? — спросил он стоявшую рядом пожилую женщину, торговавшую пшеном.

— Двести целковых, сынок, — оживилась бабка. — Возьмёшь полмешка — я тебе скину малясь.

— А возишь откуда?

— Так из-под Безенчука, там нынче зерно хорошо взошло. Глянь какое золотистое, крупинка к крупинке! Каша из него выйдет… ух, рассыпчатая.

— Ладно, подумаю, бабуль. — Птицын повернулся к торговке спиной и прошёл к соседнему лотку.

Бабка махнула рукой и проворчала вслед что-то непотребное.

Когда жена рассказала, что объявился настоящий отец Сонечки и что он хочет ему отомстить, Птицын лишь махнул рукой. Мол, не до него сейчас — пусть за дезертирами другие бегают. У него и так забот завались.

Он хорошо помнил тот день, когда подозреваемый приставил нож к горлу тогда ещё такой чужой и незнакомой женщины. Тогда по глазам Птицын понял, что преступник ни перед чем не остановится. Он бы не решился на тот выстрел, если бы женщина сама не вцепилась в руку убийцы. После того, как он нажал на спусковой крючок и понял, что попал, Птицын едва сам не потерял сознание, как и спасённая им жертва. Вид изувеченного пулей лица и растёкшаяся по полу лужа крови вызвали головокружение и тошноту. Он ушёл на улицу и лишь позже, когда приехала карета скорой помощи, пересилив себя, вернулся в квартиру, где лежал раненный им подозреваемый.

Зайдя в комнату и снова увидев на полу бурую лужу, Птицын покрылся потом и весь побледнел. Спасённая им женщина сразу же заметила это и всё поняла.

— Вы ведь крови боитесь? Так? — сказала она без тени усмешки в голосе.