Сергей Жоголь - Имитатор

— Не хочется. Может, ты сама? — Надя отвернулась.

Сонечка училась в строительном институте. Чернявая и миловидная, она ничем не походила на Надю. Зато от отца взяла многое: узкое лицо, жёсткий рот и пристальный взгляд из-под тёмных бровей сейчас снова напомнили Наде о злополучной встрече.

Она опустилась на табурет и, не сумев себя пересилить, согнулась, закрыв лицо руками.

— Мама! Ты что? — Соня подбежала и упала на колени.

— Ничего… Просто что-то нахлынуло. — Надя утёрла рукавом нос.

— Мама, не ври! — ответила Соня строго. — Я же вижу, что что-то случилось! Что-то с дядей Володей? Вы что, поссорились? — Соня вздрогнула. — Значит, с ним что- то случилось.

Надя выпрямилась и прижала дочь к груди.

— С Володей всё хорошо… И вовсе мы не ссорились.

— Мама!.. Говори, что случилось. — Соня высвободилась, подвинула табурет и села напротив.

Надя вытерла слёзы: «Рассказать или нет?.. Вообще- то, она у меня сильная».

— Сегодня я видела твоего отца… — прошептала Надя.

— Дядю Володю?

— Нет! Твоего настоящего отца. Он подкараулил меня в парке, и мы разговаривали.

Соня нахмурилась, потом поднялась и отошла к столу.

— Ты же сказала, что он в тюрьме.

— Как выяснилось, уже нет.

— И что он тебе сказал?

— Он хочет убить Володю.

— Что? Но зачем?

Соня усмехнулась:

— По-моему, твой новый муж в состоянии за себя постоять. Предупреди его, и я уверена, что он справится с этим уродом — моим так называемым папашей. Стоит ли из-за этого лить слёзы?

— Твой отец тоже всё это понимает, поэтому он и пришёл ко мне. Я просила.

Соня рассмеялась:

— Ты что же, не послала его к чёрту после такого? Каков наглец! Он избивал тебя, потом бросил нас. Он даже не был твоим мужем! С какой стати ты должна помогать ему в таком деле? Ты должна всё рассказать дяде Володе!

— Я не могу, — сказала Надя обречённо. — Если я это сделаю, он убьёт меня, или, что ещё страшнее, убьёт тебя.

Соня прекратила смеяться, пристально посмотрела на мать и рассмеялась ещё сильнее. Надя сказала строго:

— Прекрати! Ты не знаешь, что это за человек. Он очень, очень опасен. Володя всё время на работе. Ты ходишь в институт, порой возвращаешься поздно. Что, если он тебя подкараулит?

— Я его не боюсь. К тому же он не посмеет меня тронуть.

— Напрасно ты так думаешь, — сказала Надя. — Он в бегах, озлоблен и поэтому способен на многое.

Соня покачала головой и небрежно спросила:

— Он не сказал тебе, как он оказался здесь? Он ведь должен сидеть.

— Амнистия. Он попал под амнистию, точнее — его отобрали для поступления в штрафной батальон. На пересылке он бежал и теперь собирается мстить.

— Мстить… твоему мужу, но зачем? — Соня налила в стакан воды и протянула матери. — На вот, выпей и успокойся. — Соня уселась за стол и принялась чистить не съеденное матерью яйцо. — Может, хватит уже считать меня ребёнком? Говори, что такого у вас тогда произошло!

С улицы снова послышались крики и собачий лай. Надя подошла к окну, выглянула и, не увидев ничего такого, подошла к серванту.

— Я знаю, что ты это не любишь, но сейчас мне это необходимо. — Надя достала из серванта пачку и раскурила папиросу. Она снова подошла к окну и, открыв форточку, стала говорить.

С Анатолием Бутко они познакомились, когда Наде было пятнадцать.

В тот день она впервые пошла на танцы в деревенский клуб, который находился в Большой Черниговке — районном центре, расположенном в семи километрах от Надиной деревни. На танцы она пришла с двумя подружками. Одной из девушек уже исполнилось восемнадцать, а вторая была старше Нади почти на год. Давая согласие на то, чтобы, топать в такую даль, Надя тогда ещё и не подозревала, что этот поход перевернёт всю её жизнь.

Когда обеих её подруг местные кавалеры пригласили танцевать, она осталась стоять возле стены, на которой висел портрет товарища Сталина. Надя сразу же почувствовала себя неуютно. Она с восхищением смотрела на парней, которые кружат девушек в танце, завидовала своим подругам и ругала судьбу за то, что не родилась красавицей. В этот момент дверь клуба распахнулась, и в неё вошёл рослый красивый парень.

Он был явно старше, плечистый и темноволосый. В заломленной на затылок кепке, которую не удосужился снять при входе. На нём были распахнутая на груди рубаха в сиреневый кубик, свободные брюки и вычищенные до блеска тёмные ботинки.

Надя с тоской поглядела на свои стоптанные туфли, доставшиеся ей от двоюродной сестры, и одёрнула подол белого в горошек платьица.