Сергей Жоголь - Имитатор

«Что ж за день-то такой! Кто угодно, только не эта! — пробубнил Птицын. — Наверное, в окно меня увидела — вот и выскочила в чём была, даже шинельку не накинула. Сейчас опять станет приставать со всякой ерундой».

Вера тем временем подошла к курилке и села на лавку.

— А я вижу, вы один тут стоите, — защебетала она. — Вы ведь всегда у себя в кабинете курите, а сюда только для того и ходите, чтобы папиросу найти. Я угадала? Ага… угадала-угадала, по глазам вижу. Вот, угощайтесь.

Вера протянула Птицыну пачку, тот нехотя взял папиросу и сел рядом с девушкой.

— Благодарствуйте. — Птицын чиркнул спичкой, и они оба закурили.

— Видела сегодня вашего Трефилова, — снова заговорила Вера. — Говорил про своё ранение.

— Да уж… — буркнул Птицын. — Оперился малость наш цыплёнок. Теперь будет петушиться.

Вера прыснула в кулачок и продолжила уже серьёзно:

— Так вот, вам же теперь люди нужны. У вас же сотрудник недавно погиб — вот я и подумала… Ой, простите. — Вера виновато поморщилась. — Не нужно было, наверное, было про это говорить?

Птицын только махнул рукой: чего уж с неё взять, с дурёхи! Вера продолжила:

— А сегодня приказ пришёл, что вам для выполнения особого задания Васина с Корниенко прикомандировали, ну, в вашу оперативную группу, — так вот, я сразу же вас искать стала. Владимир Иванович, родненький! Возьмите меня к себе! Я очень полезна буду: я ведь не только с документами работать могу — я хоть в «наружку», хоть в засаду, хоть под пули бандитские. На всё готова…

Птицын почувствовал, как у него снова начинает стучать в висках.

— Значит, хочешь ко мне в отдел… Так-так… Думаешь, что сможешь мне Женьку Янчина заменить?

— А что? Я способная.

Птицын сделал глубокий вдох.

— Вы, Вера Алексеевна, не перегрелись ли у себя там, в кабинете, возле печки? Вон, в одной гимнастёрочке выскочили, даже пуговку застегнуть забыли. Стыдно, товарищ сержант, не по уставу!

Вера отшатнулась подальше и дрожащими руками принялась застёгивать пуговицу на воротничке.

— Так я ж говорю: вас увидела… спешила сильно, я ведь к вам со всей душой, а вы… — Девушка отвела взгляд, и её щёки порозовели. — Я ведь ещё в детдоме книжки про сыщиков обожала, всю жизнь мечтала в милиции работать. Вы не смотрите, что я по специальности швея-мотористка. Я и криминалистику изучала, и знаю, как с вещдоками работать, как с подозреваемыми себя вести, тоже знаю. А остальному вы меня научите. Я знаете, как всё быстро схватываю? А ещё на курсы ходила… иностранных языков.

«Ещё один знаток языков на мою голову! — усмехнулся в кулак Птицын. — Да ты ж ещё вчера в куклы играла, а сегодня в засаду собралась…».

— Я же когда на мотористку в Саратове училась, у нас там одна женщина преподавала при училище. Я как только узнала, что она языкам обучает, — так сразу к ней.

— А вы, простите, девушка, какими языками владеете? — вдруг послышался знакомый голосок за спиной.

Птицын обернулся. В паре метров от него стоял Фирсов и пристально рассматривал Веру.

— Немецкий и английский… немного итальянский знаю. То есть читать умею и тексты переводить… если со словарём.

Фирсов слушал Веру с явным интересом.

— Хорошо. Это очень хорошо. Позволите присоединиться? — Фирсов опустился на лавку рядом с Птицыным. Тот тут же отсел чуть дальше. — Сам я, вообще-то, не курю, но присяду. Подышать, так сказать.

— В кабинете у меня ещё не надышались? — ухмыльнулся Птицын. — Уж там так накурено, что хоть топор вешай!

Фирсов не отреагировал на реплику.

— Языки, значит, знаете, так-так… Значит, вы сами у нас из Саратова?

— Да нет. Я из деревни, отсюда, из области. Когда мама с папой в хате сгорели, меня в Саратов отвезли, в детский дом. Тогда мне восемь было. После детдома меня в училище послали, на курсы швей-мотористок, там у нас кружок был иностранных языков. Я тогда лучшей считалась, а вот Владимир Иванович меня к себе брать не хочет. — Девушка снова уставилась на Птицына. Тот втянул губы и отвернулся.

— А что ж так, раз у девушки такое желание есть? — Фирсов покачал головой. — Вы вот сами, Владимир Иванович, знаете иностранные языки? В частности английский?

Птицын фыркнул:

— На кой ляд он мне сдался, ваш английский? Я и по- немецки ни гугу. Кроме «ауфидерзейн» и «хенде хох» ничего не знаю. А… ну разве что ещё «Гитлер капут». Вполне, считаю, полный набор. Да оно мне и не надо.