Валерий Пушной - Битые короли

— Какая мелочь. Называл бы сразу с семью нулями. Или с десятью. Ты, наверно, с другой планеты свалился? Чтобы получить такую сумму, тебе надо было захватить не меня, а олигарха.

Кеша сузил глаза, погладил пистолет:

— Я с тебя получу! А будешь кочевряжиться, выпотрошу как свинью!

Подошел к Глебу и несколько раз ударил, бил от всей души.

Глеб сдавил зубы, в глазах потемнело, едва удержался на табурете.

Киллер посопел и заключил:

— А теперь я скажу, что с тобой будет, если ты не отвалишь мне сумму в течение трех дней. Я прострелю тебе сначала одну ногу, потом — другую, затем я прострелю тебе второе плечо. Я долго не буду убивать тебя, сначала я сделаю тебя инвалидом, а потом ты просто истечешь кровью.

После сказанных слов, не дождавшись, когда Корозов поднимет голову, он снова нанес ему несколько болевых ударов по ране.

Глеб застонал и в каком-то затуманенном состоянии ударил Кешу ногой, но не видел, куда попал и насколько удачно это получилось. Нестерпимая боль разлилась по телу, и Корозов, приткнувшись к стене, потерял сознание.

Прошли сутки, в течение коих Кеша бил Глеба, требуя назначенную сумму. Глеб уже не чувствовал своего плеча под набухшей от крови тряпкой. К концу суток был измотан донельзя.

Фаина безучастно наблюдала и не вмешивалась. Твердым оказался этот Корозов. Непросто принудить его сдаться. Однако чем больше проходило времени, тем чаще на ее лице безучастное выражение менялось на злое. Ей не нравилось, что Корозов долго сопротивлялся, ей хотелось скорее получить деньги. Ночью в другой комнате, в постели с Кешей, спросила у того:

— Может, ты много запросил и у него нет таких денег? Ты точно уверен, что у него они есть?

— Не дергайся! Найдет! — решительно оборвал ее чернявый.

Больше Фаина никаких вопросов не задавала. Она не знала, на какую сумму могла рассчитывать, но надеялась, что Кеша не обделит ее. Она все еще чувствовала себя виноватой перед ним и всячески старалась загладить проступок.

На вторые сутки Кеша взял пистолет, на глазах у Корозова снял с предохранителя и подошел к Глебу. Фаина протрусила за ним и остановилась в дверях. Корозов сидел в углу комнаты на полу, с голым торсом, избитый, в ссадинах и синяках, лицо опухшее, глаза заплыли, волосы дыбом. Небрежная повязка на плече превратилась в кровавую и наполовину сползла, в крови грудь, живот и пояс брюк. Табурет валялся в стороне.

— Ты не забыл мое предупреждение? — холодно проговорил Кеша. — Не стоит быть таким жмотом. Жизнь дороже, и она всего одна. Ко всему, не такая длинная, как хотелось бы. Так зачем ты собираешься сделать ее еще короче? Хватит кочевряжиться. Все равно я выбью из тебя все, что мне надо. Только тогда тебе станет еще хуже. Железо и то ломается. А человек не железо.

Корозов тяжело поднял голову. В прошлые сутки диалога с Кешей не получилось. Стоило сказать то, чего он не хотел слушать, он сразу пускал в ход кулаки. И все же Глеб надеялся завязать диалог, потянуть время, чтобы у полиции была возможность найти его. Корозов не сомневался, что Акламин сделает это. Глеб разлепил губы с засохшей кровью на них:

— У меня нет такой суммы. И никогда не было! Я даже половину этой суммы не способен набрать.

— А мне нужна именно эта сумма, и никакая другая! — сказал Кеша. — Меня устроит только такая сумма!

Глеб хотел произнести следующую фразу, но Кеша поднял пистолет с глушителем и выстрелил ему в ногу. По комнате разнесся хлопок, звук метнулся между пустыми стенами. Корозов дернулся от новой боли и заскрипел зубами, чтобы сдержать стон. Кеша равнодушно бросил:

— А ты крепкий мужик. Вот и поглядим, кто крепче. Тот, кто ломает, или тот, кого ломают. Хватит болтать языком! Я с тобой не собираюсь базары разводить! Мне нужны деньги!

Мозг Глеба воспалился от вспышки ярости: чтобы какая-то шваль стояла перед ним и диктовала свои условия, а он, пусть даже физически неспособный противостоять ему, покорно выслушивал их? Нет, подонок, не на того нарвался! И боль уже не была болью, она отступила. В лицо ударила жгучая кровь, и оно стало пунцовым.

— Ничего ты не получишь от меня, козявка безродная! — прохрипел Глеб. — Я тебя задавлю, как клопа!

На удивление Фаине и Корозову, чернявый прореагировал спокойно, даже безразлично, явно уверенный, что своего добьется.

— Попробуй! — сказал презрительно и вышел из комнаты.

Фаина кинулась в другую комнату за тряпками, чтобы перевязать Глебу простреленную ногу. Стала рыться в шкафу, ничего не нашла, задвигала ящиками комода, вытащила полотенце, схватила сверху ножницы и направилась к двери, но Кеша окриком остановил, усаживаясь на разложенный диван, на котором с Фаиной провел ночь: