Татьяна Степанова - Последняя истина, последняя страсть [litres]

Потом она села в свою машину и умчалась.

Катя в номере, пока приводила себя в порядок, принимала душ, причесывалась, переодевалась, все размышляла об увиденной сцене. Значит, это Аристарх… Штирлиц… Он все это время держался в тени. Не высовывался. А оказывается, именно он играет во всей этой истории, возможно, самую главную роль.

Явившись со стаканом кофе, купленным по дороге в кафе, в половине девятого в отдел, Катя, как ни удивительно, именно с ним первым и столкнулась в коридоре. Штирлиц Иваныч, переодетый в синий деловой костюм, при галстуке, шествовал с ноутбуком в кабинет «троллей».

– Что за типа привезли? – спросил он у Кати. – Не знаете?

– Задержанного.

– Носятся с ним. Кстати… можно вас на пару слов?

– Да, слушаю вас, Аристарх.

Она подумала – он впервые к ней обращается. Возможно, он заметил ее у отеля, когда она подслушивала? Он – не Ульяна, он в разведку готовился поступать, такие все подмечают, все видят.

– Вы ведь здесь человек Кабановой? – спросил Аристарх Бояринов.

– В каком смысле – человек Кабановой?

– Работаете на нее.

– Я работаю на Главк. Я криминальный журналист. Клавдия Порфирьевна просила меня помочь ей в розысках убийцы ее сына.

– Это так у нас теперь называется, да? – Он смотрел на нее холодно, оценивающе.

А она подумала – красив, как бог. Недаром Ульяна все из-за него забыла. Лицо породистое, но столько презрения и превосходства. Несмотря на всю красоту, он напоминает рептилию. Может, именно таких и берут в разведчики и контрразведчики?

– Называйте как угодно, Аристарх. А прокурору Кабановой интересно будет узнать о вас. Вы ведь любовник ее невестки.

– Ну, она-то, если бы захотела, и без вас это узнала. – Он усмехнулся. – Я бы сам ей признался. Но это все уже в прошлом. Это не важно.

– Неужели? Любовники порой убивают мужей и соблазняют вдов в расчете на богатое наследство. Прокурор Кабанова все версии учитывает.

– На фиг мне было Лесика кончать? – снова холодно усмехнулся Аристарх – Штирлиц Иваныч. – И без меня охотников хватало. Не записывайте меня в убийцы. Зря время потеряете.

– А вдруг нет?

– Зря, зря. Мы с вами профи. Зачем лгать друг другу? Вы здесь человек Кабановой. Я хотел спросить у вас. Как она вообще?

– То есть?

– Она договороспособная?

– Насчет чего?

– Насчет всего, что интерес представляет и оперативный, и семейный.

– Наверное. Я не знаю. – Катя не понимала, к чему он ведет, боялась ошибиться.

– Она вас на коротком поводке держит.

– Что вы этим хотите сказать?

– А то, что у нее и для вас тоже все строго дозировано. – Аристарх Бояринов смотрел на Катю уже презрительно. – Вы о ней вообще хоть что-то знаете, кроме того, что она вам сама рассказывает?

– Я… конечно, знаю!

– Ну, например, то, что ее муж повесился?

– Ее муж? Врач-офтальмолог?! Она говорила – он болел и умер…

– Ее первый муж, врач-дантист. Отец Лесика и Петьки. Она всем говорит, что это был несчастный случай. А это был суицид. В архиве даже есть уголовное дело.

Катя не знала, что ему сказать. А он снова усмехнулся и почти дружески, снисходительно потрепал ее по плечу – эх ты, святая простота.

– Я так понимаю, что это было очень давно. – Катя наконец собралась. – А вы-то откуда это знаете, Аристарх?

– А где я раньше работал, по-вашему? В нашей конторе чего только не узнаешь, даже оставаясь за бортом ее. Связи-то не рвутся. И если насчет оплаты договоритесь, еще и не такое можно узнать. Так вы передадите ей?

– Что я должна передать прокурору Кабановой?

– Чтобы оставалась договороспособной. Или стала ею, сломав собственные стереотипы.

Катя размышляла – что это было? Попытка Аристарха шантажировать прокурора Кабанову? Или что-то другое? Некое предложение ей. Но только вот о чем?

Ее отвлек шум у дежурной части. Герда Засулич с Петей Кабановым с утра пораньше явились в отдел с петицией об освобождении задержанных в палаточном лагере. Катя отметила – Петя впервые с момента смерти брата так открыто выступает на стороне экологического комитета спасения. Герда, поправляя на носу модные стильные очки, пыталась вручить петицию дежурному Ухову и требовала майора Ригеля – сюда, ну прямо немедленно, сей же час. За всем этим действом наблюдал Гектор Борщов. Костюмчик от Армани после жесткого задержания угодил в утиль – Вилли Ригель ссудил Гектора на время вещами из своего гардероба: черными спортивными брюками, серой футболкой и затертой черной косухой в заклепках, в которой гонял на своем старом мотоцикле. Байкерский прикид Гектору шел.