Татьяна Степанова - Последняя истина, последняя страсть [litres]

– Да. – Катя позабыла просьбу Гектора не вмешиваться. Все, все вставало на свои места, вот только…

– Но никто не думал, что до такого дойдет. Что он ослепнет от злобы, этот наш мальчик, первенец… В тот день Клара дежурила на работе. А они все вчетвером собирались в парк Горького на аттракционы – был выходной. Мой брат сказал мне, что не оставлял бритвы в ванной. Он всегда очень за этим следил, даже когда спешил. Он побрился, убрал бритву в футляр, вот только не успел положить в шкаф, накрыл полотенцем на комоде – у него каша подгорела, он ее варил для детей. И он бросился на кухню. В ванной плескались в воде близнецы. Они всегда играли в ванной вместе… утенок плавал… Мой брат попросил Лесика за ними приглядеть, пока он на кухне. Он отсутствовал всего пять минут. А потом он сказал мне, что услышал крики из ванной. Плач.

Орлова умолкла. Вытерла слезы ладонью.

– Когда он распахнул дверь ванной, то увидел, что Женя в крови и плавает лицом вниз. Лесик тоже весь в крови – у него были порезы на руке и на животе. А бритва – в его руках. Он уронил ее в воду. Он крикнул отцу: «Петька ее убил, схватил бритву – и по горлу… И меня тоже, меня тоже, папа, вот смотри! Я хотел отнять ее у него, но он меня порезал, смотри, папа…» Петя сидел в ванной в воде. Он все пытался перевернуть сестру Женю, но там было мало места, узкая ванная… Он кричал, плакал… Вода покраснела от крови. А Лесик все верещал: папа, смотри, он и меня порезал бритвой, это он ее убил!

– Was fur ein Horror! [13] Какой ужас! (нем.) – прошептал майор Вилли Ригель. Он всегда, когда сильно волновался, переходил на родной немецкий.

– Мой брат поклялся мне жизнью, что не оставлял опасную бритву в ванной. И Петя ее взять не мог. Они в это время уже купались с сестрой. Взять бритву из-под полотенца мог только Лесик. Это он убил сестру. А потом специально поранил себя. Он сделал это намеренно и сознательно из ненависти и злобы в свои десять лет. И он обвинил в убийстве четырехлетнего Петю. Тоже осознанно, чтобы не отвечать самому.

Пауза.

– Женя, как нам потом сказали, умерла не от раны. А от того, что захлебнулась водой. Мой брат не сразу вызвал полицию. Сначала он позвонил жене, и та примчалась… прокурорша… Она выслушала мужа. А потом она выслушала Лесика. Сына. Она решала, понимаете? Она делала свой выбор, как быть. И она его сделала. Она сама вызвала полицию. Она велела мужу, моему брату, сказать, что он оставил бритву в ванной. Это она его заставила соврать! Она объяснила: если обвинят в убийстве четырехлетнего малыша, дело скоро закроют, потому что это несчастный случай. А если обвинят Лесика, то… дело будет расследовано в полном объеме и со всеми последствиями для него. И все узнают – и в школе, и в доме… Его жизнь будет сломана навсегда. Понимаете, она в такой ситуации вела себя не как мать, потерявшая маленькую дочь, а как прокурор… Мой брат… он не вынес всего этого. Всей этой лжи. Он не мог жить под одной крышей с Лесиком, с убийцей, который ни в чем не раскаивался, ни о чем не сожалел. Воспринимал все это словно игру… Да, детскую игру… Мой брат убил себя потому, что она, Клара, заставила его врать о том, что было выше его сил. Он – их отец, и он сделал свой выбор. Он оставил ее один на один и с Лесиком, и с Петей. Да, он был слаб и сломлен. Он был уничтожен. Он самоустранился.

– И как они жили потом?

– Так и жили. Петя все помнил. И он не забыл Женю. Он и сейчас ее помнит и любит. Она же его близнец. Близнецы никогда не могут забыть друг друга. Это же часть их самих. Словно половину отсекли от вас мечом, осталась другая половина и кровоточит…

– Я знаю, что это такое, Евгения Александровна, – тихо произнес Гектор.

– А Лесик наглел с годами. Он говорил брату – это ты ее убил. Разве ты забыл? Ты меня обвиняешь? А кто тебе поверит? И мать тебе не верит. И полиция не верила. И никто тебе не поверит… Они дрались в детстве из-за этого ужасно. Петя, как подрос, начал на брата нападать. Но разница в возрасте какая! Поэтому Петя всегда ходил в синяках. Лесик его бил жестоко. И чем старше они становились, тем страшнее были эти драки. Это противостояние. Когда Пете исполнилось пятнадцать… они подрались так, что Лесик сломал Пете руку… ударил его ногой в пах… Я сказала Кларе – смотри, что творится. Когда-нибудь один из них другого убьет. Она мне – не смей больше появляться в моем доме. Твои прогнозы здесь никому не нужны. Это моя семья. Она прогнала меня, и я долгое время не видела их. Потом уже, когда Петя учился в университете, он меня тайком от матери навещал.