Анна Малышева - Железный лес

– Почему мерзавец? – пожала плечами Мария. Она поставила ногу на край обувницы и заново перевязала шнурок. – Просто он окончательно решился на развод. Я тоже. Мы оба хотели расстаться. И, конечно, не так, как вышло в итоге. Мы же цивилизованные люди.

Выпрямляясь и отряхивая руки, она закончила:

– В тот вечер Валерия на свидание не явилась. Она так сказала следователю. Иван ждал напрасно. Потом погасил свечи и поехал домой. Он до утра не произнес ни слова и всю ночь пролежал без сна.

– А Галина заманила мужа Валерии в мансарду и прикончила его, – не выдержав, повысила голос Натэлла. – Хватит! Не желаю больше об этом говорить! Пошли!

Мария закрыла дверцу ключницы, отперла дверь и тут же обернулась:

– А ключ-то от дачи…

Она снова открыла ключницу, сняла ключ, висевший в самом нижнем углу и с извиняющейся улыбкой обернулась к Александре:

– У меня все-таки голова не на месте. Мы ведь могли не попасть в дом.

– Тоже мне – дом, – проворчала Натэлла, первой выходя на лестничную клетку. – Семьдесят пятого года постройки. Если бы не участок, там вообще делать нечего.

– Ну, можно дышать воздухом, – Мария вышла из квартиры последней и заперла дверь. Натэлла уже вызвала лифт. – А Ксения играла там в теннис. Когда ей было десять, Ваня всерьез рассчитывал, что она чего-то достигнет в большом теннисе. Он ведь сам играл. И половину участка отвел под корт. Летом Ксения там занималась с инструкторами. Потом мечта о спортивной карьере сошла на нет. Стало ясно, что Ксения успехов не добьется. Теперь этот корт зарос травой и поганками.

Подошел лифт, женщины вошли туда, Натэлла нажала кнопку.

– Странно, что она ничего не достигла в теннисе, – заметила Натэлла, внимательно рассматривая себя в зеркале, занимавшем половину стены. Она наклонилась к стеклу и кончиком ногтя поправила линию бровей. – Девочка такая упорная и спорт любит.

– Все так, – кивнула Мария Маневич. – Более того, у нее ведь было преимущество, которое сбивало с толку противника. Особенность физиологии. Но именно поэтому она ничего и не достигла. Выяснилось, что в большом теннисе такие вещи не приветствуются. Разве что, в боксе…

Лифт остановился. Александра, стоявшая ближе всех к дверям, первой вышла в пустынный холл, украшенный аляповатыми пейзажами в золотых рамах.

– Преимущество? – обернулась она. – Какое преимущество?

Первые заморозки превращали асфальт утренних переулков в голубоватый бархат. Через час поднявшееся выше солнце отогревало мостовые и тротуары, иней таял, оставляя влажные темные пятна – словно следы слез или поцелуев.

Слегка нахохлившись от холода, еще не совсем проснувшись, Александра быстро шла к метро, то и дело поправляя на плече ремень тяжелой брезентовой сумки, испачканной масляными красками. Обычно она шагала автоматически, не выбирая дороги, интуитивно выбирая самый короткий путь. Но в последнее время, выходя из дома, Александра старалась пройти переулком, где жила прежде, чтобы взглянуть на особняк, где раньше располагалась ее мастерская. В доме начались, наконец, строительные работы. Там слышался шум отбойных молотков, удары по железу, сухой угрожающий ропот осыпающейся старой штукатурки. Возле подъезда в двух контейнерах громоздились мешки со строительным мусором. Александра, проходя мимо, замедляла шаги, хотя каждое содрогание старого дома передавалось ее собственному телу. У нее не было никаких шансов вновь вернуться в этот особняк после реконструкции – ходили слухи, что Союз художников собирается использовать его частично как выставочную площадку, частично – сдавать в аренду. И все же, она приходила сюда. Так преследуют навеки утраченного, но все еще любимого человека, растравляя рану и надеясь взглянуть на него хотя бы издали.

Вот и сейчас Александра остановилась возле знакомого подъезда, задрав голову, глядя на окна своей мансарды. Работы начались именно оттуда. Кровля была снята целиком, обнажились массивные стропила. Черная строительная сетка уже была тут и там изодрана, и клочья траурно порхали на ветру. Дом, стиснутый железными лесами, казался обездвиженным пленником.

Александра вынула из внешнего кармана сумки термос с кофе, открутила крышку, сделала глоток. Заставила себя отвести взгляд от мансарды. Нужно было торопиться – встреча касалась работы. Она закрыла термос и быстро пошла вниз по переулку, к Солянке.

– У меня ощущение дежа вю, – Марина Алешина не переставала качать головой, пока Александра скидывала куртку и дула в озябшие ладони. – Ты снова на мели, я снова пытаюсь пристроить тебя к роскошному клиенту, от себя отрываю, можно сказать… Сама могла бы на нем заработать. И снова у меня предчувствие, что ты все испортишь. Ну вот откуда в тебе эта ненужная щепетильность?