Мария Воронова - Жертва первой ошибки

То же самое, если маньяк маскировал свои намерения не романтикой, а чем-то другим. Какой бы предлог он ни сочинил, втереться в доверие человеку своего круга в разы проще, чем лезть в чуждые социальные слои.

Итак, что же получается? Маньяк – симпатичный интеллигент с медицинским образованием? Врач вряд ли, скорее провизор.

Все-таки врач постоянно находится среди людей, должен с ними общаться, сопереживать, как минимум делать вид, что сочувствует и поддерживает, что для патологического убийцы задача непосильная. А провизор как раз сидит в тиши аптеки, толчет в ступке разные порошки и строит себе спокойненько коварные планы. И с точки зрения доступа к препарату тоже. У врача возможности разжиться чем-то интересным не больше, чем у среднестатистического обывателя. Все опасные и сильнодействующие препараты находятся под строгим учетом, хранятся в сейфе, к которому в медицинском учреждении имеет доступ только старшая сестра и дежурная смена. Каждая ампула, каждая таблетка учитывается и списывается.

Провизор тоже ведет строгий учет, но тут своя рука владыка. Хоть выражение «как в аптеке» и является синонимом точности и ответственности, а кое-какие возможности смухлевать у фармацевтов имеются.

…Ирина так погрузилась в размышления, что не заметила, как набрала полный бидон ягод. Сегодня Гортензия Андреевна отпустила ее в лес, а сама осталась посидеть с Володей. Ирина не питала сильной страсти к собирательству и хотела отказаться, но поняла, что это будет боевое крещение Егора, назначенного главой экспедиции.

День выдался жарким, но высокие старые деревья давали густую тень, а от огромных серых валунов веяло одновременно и солнцем и прохладой. Ирина забиралась в самые укромные уголки, зная, что там растет самая крупная и красивая ягода, а на прогалинах она слаще, но мелкая, и уже чуть подвяленная июльским солнцем.

Егор носился вокруг нее, высматривая первые грибы, но в этом лесу росли только сыроежки. За белыми следовало ехать в какой-то грибной рай, о котором, как и о настоящем рае, было известно только, что вроде бы он существует, но при жизни туда не попадешь. Даже Кирилл, давнишний обитатель дачного поселка, и тот не знал координат прекрасного места, где белых – хоть косой коси.

В изумрудной тени древних елей черника росла густо, и за монотонной работой мысли Ирины съезжали к убийствам девушек.

Наверняка следственная группа нашла что-то любопытное, а они с Гортензией тут кукуют и ничего не знают. Звонить Севе со станции бесполезно, по телефону он не станет обсуждать такие серьезные вопросы. За информацией кому-то из них надо ехать в город. Хорошо бы Гортензия ее отпустила на денек, она бы хоть помылась в ванной, как белый человек, если, конечно, горячую воду не отключили, а заодно посмотрела бы, в какой свинюшник превратилась квартира после холостяцкого житья Кирилла с Витей. Там пустых бутылок небось на целое состояние.

Интересно, осенью Зейда съедет в свою общагу или так и поселится у них? Они же с Кириллом братишки, а любящей супруге нельзя просто взять и вышвырнуть на улицу близкого родственника мужа, хотя бы и названого. Женить Витю надо, да и все. Пора, здоровый лоб, к тридцатнику подкатывает, а он все по чужим хатам болтается. Интересно, кстати, а почему? Он приятный, положительный мужчина, малость туповат, но зато трудолюбивый и ответственный. Детей любит. Что там на душе, трудно сказать, но утонченной и романтической натурой Витя явно не является, от неразделенной любви страдать не станет. Таких простых и надежных парней разбирают максимум к третьему курсу. В военных вузах все строго – пришел на дискотеку и не успел протрезветь, как ты уже женат и ждешь прибавления семейства.

Странно, что Витя избежал этой участи, да и вообще, неужели прелести холостяцкой жизни для него слаще семейного счастья? Да и для карьеры хорошо быть женатым, таким больше доверяют, скорее назначают на ответственные должности, и дело тут не в блате и знакомствах. Просто если дома у тебя все хорошо, спокойно и стабильно, то ты все силы будешь отдавать работе, не отвлекаясь на всякую романтическую ерунду.

И самому приятнее, когда родная жена поднесет тарелочку борща, обнимет, постирает тебе носки, погладит рубашку, чем болтаться неприкаянным по чужим углам.

Нет, конечно, когда живешь у мамки под юбкой на всем готовеньком, логично шарахаться от женитьбы, как черт от ладана, маскируя свой страх перед ответственностью горьким разочарованием в жизни, которой ты хлебнул до донышка из маминых ладошек, но Витя много лет сам по себе. Почему не остепенился?