Ирина Комарова - Легкой жизни мне не обещали

– Не надо никуда звонить, – негромко сказала Кристина.

– Поче… – я не договорила.

Пока я отряхивалась, Кристина тоже успела встать. Пистолет она держала, по-прежнему, двумя руками, но теперь не прижимала к груди, а направила его на меня. Кто это из великих сказал, что всякая трагедия, по прошествии времени, повторяется, но уже как фарс? А если в третий раз, что тогда? Кристина Гордеева с пистолетом… просто нет слов. Это уже не фарс, это балаган какой-то, цирк шапито проездом!

– Кристина, – сказала я проникновенно, – не будь дурой. Ты только что видела, чем такие шутки закончились для здорового мужика. Неужели ты думаешь, что круче Максима?

– Он не ожидал.

Кристина попятилась и заняла довольно грамотную позицию. Теперь, между нами был заставленный грязной посудой журнальный столик, невысокий, но длинный. Обходить его – долго, прыгать через него – неудобно, да и глупо. Тем более, Кристина на нервах, еще пальнет с перепугу. Нет, кто в этой ситуации дура, так это я. Причем, не в первый раз. Разве непонятно, что, прежде всего, надо было пистолет подобрать, а потом уже Максимом заниматься – успела бы я его связать!

– Он не ожидал, – повторила Кристина. – А я теперь знаю. И очень тебя прошу, не пытайся отнять у меня пистолет. Я выстрелю, честное слово, выстрелю. Я не хочу, но у меня нет другого выхода. Слишком много здесь… а, черт, да зачем же ты его так сильно стукнула? Когда он в себя придет?

– Стукнула, потому, что несопротивляющееся тело, вязать удобнее и надежнее получается, – уравновешенно объяснила я. – А придет в себя он скоро, минут через пять, я думаю. Если хочешь быстрее, можно вылить на него ведро холодной воды. Принести?

Я сделала шаг вперед, но Кристина задергала пистолетом и взвизгнула:

– Нет!

– Ну, хорошо, как хочешь, – я мягко отступила назад и развела руками. – Тебе же помочь хотела.

Честное слово, иметь дело с Максимом было приятнее. От него я, по крайне мере, знала, чего ожидать. А с этой истеричкой… я покачала головой и спросила:

– И что ты собираешься дальше делать? Или мы, втроем, останемся здесь до конца жизни?

Кристина смотрела сквозь меня, кусая губы, и что-то мучительно соображала. Не уверена даже, что она услышала мои слова. Ладно, я не гордая, я и повторить могу.

– Так что ты собираешься…

– Ты действительно, хочешь мне помочь? – перебила она.

– Если ты помнишь, с этого все и началось, – напомнила я. – Ты попросила помочь, и я согласилась.

– Это ерунда, – Кристина сморщилась, словно собираясь заплакать. – Теперь все гораздо серьезнее.

– Не спорю. Когда появляется огнестрельное оружие, любое дело становится, как минимум, на порядок серьезнее.

– Что значит на порядок? – неожиданно спросила она.

– В десять раз. Сто на порядок больше десяти, тысяча – на порядок больше ста, а десять тысяч…

– Господи, что за ахинею ты несешь! – Кристина села на диван, но глаз с меня не спускала.

– Это не ахинея, это очень старый психологический прием. Ты сейчас сильно нервничаешь и тебя надо успокоить. Многих людей успокаивают цифры. Особенно, когда такой качающийся ритм: один – ноль. Даже если просто, вот так, как я сейчас, медленно и четко произносить составленные из этих цифр многозначные числа. А еще лучше, перемножать в уме двузначные или трехзначные числа – это отвлекает от любых неприятностей.

Давний прием сработал – даже одно упоминание о таком способе, заставило Кристину отвлечься от насущных проблем. Она, наконец, положила пистолет – рядом с собой, на диван, и прикрыла его рукой, но все-таки, положила. Ах, если бы не этот идиотский журнальный столик! Кристина даже моргнуть не успела бы, как власть переменилась. Увы. Придется действовать постепенно, маленькими шажками.

– Как можно в уме перемножать трехзначные цифры?

Ай да Кристиночка! Я конечно, понимаю, музыкальное училище, это не специальная физматшкола. Но все-таки, как она себе это представляет – трехзначная цифра? Впрочем, ситуация мало располагала к лекциям по ликвидации математической безграмотности. Я улыбнулась (только спокойствие и доброжелательность! Раздражение, нетерпение и тому подобные естественные чувства запрещены категорически) и ответила:

– Медленно. С трудом. Поэтому я и предложила тебе более комфортный способ. Поверь, если ты будешь повторять: десять тысяч…

– Десять тысяч! – снова перебила меня Кристина. – Да я чуть с ума не сошла, повторяя: «десять тысяч, десять тысяч, десять тысяч»!