Ирина Комарова - Легкой жизни мне не обещали

В половине девятого я вышла из дома. На маршруртке до здания бывшего завода, где арендует помещение частное сыскное агентство господина Баринова, можно добраться минут за десять. Но я никогда не любила связываться с общественным транспортом, лучше пройдусь пешком. Тем более, погода прекрасная: ни снега, ни ветра. Легкий приятный морозец, под ногами не скользкая каша, а чистый, утоптанный снежок. И воздух свежий, словно за городом. Гуляй себе и наслаждайся. Я и гуляла. Шла не торопясь, рассеянно поглядывая по сторонам и щуря глаза от яркого солнца. Правда, наслаждаться не получалось – мешали не слишком радостные мысли.

Разумеется, по сравнению с тем, что представляла моя жизнь пару недель назад, сейчас все складывается более чем удачно. Мне предложили работу – пусть с самыми туманными перспективами и без уточнения размера оклада. А какая разница? Меньше, чем в школе все равно платить не будут. Зато я смогу выбросить, наконец, эти осточертевшие газеты с объявлениями, снова стану самостоятельным, взрослым человеком, смогу смотреть в глаза родителям! М-да, родители… Им очень не нравится моя новая работа. Вчера, когда Баринов ушел, мы с мамой до полуночи разговаривали: она надеялась убедить меня вернуться в школу. А поскольку упорства и терпения моей мамочке не занимать, можно быть уверенной, что это не последний разговор. Мне удалось немного успокоить ее, пообещав, что я вовсе не собираюсь ставить крест на педагогической карьере, что моя нынешняя работа – всего лишь временная. Так, небольшая передышка, необходимая мне в сложившихся обстоятельствах.

Самым неприятным в создавшейся ситуации является то, что я вовсе не уверена в правильности своего решения. Мое дело – учить детей. Это я умею делать и, главное, люблю. А всякие дурацкие игры в сыщиков… тоже мне, Ниро Вульф в юбке! Точнее, Ниро Вульф в джинсах. А еще точнее, Арчи Гудвин. Вульфом, в нашей ситуации, получается Александр Сергеевич Баринов. Ладно, значит: тоже мне Арчи Гудвин! Да из меня такой же детектив, как балерина! Вот-вот, именно! С тем же успехом я могу вывалиться на сцену нашего оперного театра и станцевать Жизель! И с тем же, если честно признаться, удовольствием.

Тогда почему я поддалась на уговоры Баринова? Почему иду к нему? Купилась на лестные слова, на похвалы? Не без этого, конечно, чего душой кривить. Но главное – это хотя и призрачная, но возможность, спрыгнуть с родительской шеи. Получить финансовую независимость. Да-да, я знаю, не в деньгах счастье. Я сама много раз, повторяла это своим ученикам, и даже довольно искренне. И неоднократно убеждалась в справедливости данного постулата. Но еще чаще и внушительнее, во весь рост, перед нами встает другая истина: отсутствие презренного металла гарантирует, если и не полное несчастье, то массу самых неприятных проблем. Так что, передышка, о которой я говорила маме, действительно, мне необходима.

А раз так… да что же это? Откуда взялось четкое и крайне неприятное ощущение, что я являюсь объектом чужого внимания? Я огляделась по сторонам: нет, вроде бы, никто за мной не наблюдает. Люди идут по своим делам, стоят на остановках, заходят в магазины… а чувство, что кто-то пристально меня разглядывает, идет за мной, не пропадает. Я снова повертела головой. Народу вокруг достаточно много, но подозрения никто не вызывает. Никто не крадется за мной, не шарахается в сторону, пытаясь спрятаться за фонарный столб, не присаживается завязать шнурок, не отворачивается, пытаясь прикурить сигарету. И нельзя сказать, что кто-то из прохожих примелькался. Гарантировать разумеется не могу – не приглядывалась, но если бы кто-то шел за мной достаточно долго, я бы его, скорее всего, заметила.

Я остановилась перед стоящим у самого перекрестка ларьком. Окружающим, по-прежнему, было на меня наплевать, и по-прежнему, меня сверлил чей-то чужой взгляд. Терпеливо разглядывая выставленные в окошечке хлебобулочные изделия, я дождалась, пока зеленый человечек на светофоре замигает, предупреждая, что через несколько секунд уступит место красному. И только тогда рванулась через дорогу. Затормозила около «Газельки» с открытой дверью, спросила:

– До Набережной доеду?

Мужчина, сидевший ближе всех к выходу, покачал головой:

– На Набережную, это вам надо на другую сторону перейти.

– Спасибо, – я спрыгнула с подножки, на которую успела забраться, и пошла дальше. Не нужна мне вовсе Набережная, мне интересно было посмотреть, не засуетится ли кто-нибудь, не поторопиться ли в эту «Газель», решив, что я собираюсь уехать. Увы. Может, кого и заинтересовали мои намерения, но заметить мне ничего не удалось. Собственно, вывод напрашивается однозначный и печальный: еще не начав работать в детективном агентстве, я обзавелась манией преследования.