Картер Браун: Настоящая партнерша [сборник]

— Тащите всю теплую одежду, какая есть, Джесс! — быстро сказал я. Так же быстро и последовательно я попытался уяснить себе, что нам может еще понадобиться, но это было нелегко сделать, ледяной холод сковывал ум почти так же, как и тело. — Спальные мешки, одеяла, запасные куртки, рубашки, неважно чьи. И засуньте это в два мешка.

— Думаете, им удастся приземлиться, сэр? — Любопытство, догадки и страх — все эти чувства боролись в нем, отражаясь на его худом, смуглом и умном лице. — Думаете, они сядут?

— Во всяком случае, сделают попытку. Что там у нас?

— Осветительные ракеты... Парочка пиреновых. — Он бросил их возле плиты. — Надеюсь, они не замерзли.

— Молодец! И еще пару огнетушителей, а также пожарные топоры, ломы, палки, приводную катушку, ради Бога, не забудьте катушку! И батареи для прожектора. И смотрите, завяжите все это как следует!

«Какая польза будет от этой мелочи, от пары огнетушителей, — промелькнуло у меня в голове, — если несколько тысяч галлонов бензина вздумают воспламениться?»

— А бинты?

— Не надо. Семьдесят градусов мороза остановят кровь и закроют рану быстрей любого бинта... А вот коробочку с морфием захватите. В ведрах есть вода?

— До краев. Правда, это скорее лед, чем вода.

— Поставьте их на плиту. И не забудьте выключить ее перед уходом. И обе лампы тоже. — Странная непоследовательность: мы в Арктике. Тут мы обязаны жизнью огню, но именно его больше всего на свете боимся. — Все остальное сложите у навеса с инструментами.

Я нашел Джекстроу возле пристройки, которую мы соорудили для собак из освободившихся ящиков и старого брезента. Он действовал там при слабом свете карманного фонарика. Казалось, он ведет безнадежное сражение, один среди возбужденных, рычащих и лающих собак, но это только казалось. К этому времени он уже успел извлечь четырех собак из общей своры и впрячь их в сани.

— Ну как? — крикнул я.

— Нормально! — Мне показалось, что я даже увидел, как он усмехнулся под своей маской. — Почти все спали, да и Балто здорово помог, он всегда в свирепом настроении, когда его внезапно разбудят.

Балто был у Джекстроу вожаком стаи. Огромный, девяносто фунтов весом, наполовину волк, наполовину сибирская лайка, прямой потомок той знаменитой собаки, которая совершила поход с Амундсеном, а позднее, в страшную зиму 1925 года, с ослепшим погонщиком провела упряжку сквозь слепящую пургу и ледяной мороз, чтобы доставить спасительный антитоксин в охваченный эпидемией дифтерии город Ном на Аляске. Балто, названный по имени этого пса, был его достойным наследником: сильный, безгранично преданный хозяину, хотя, случалось, и показывал свои волчьи клыки, когда тот время от времени направлял его бег прикосновением кнута, а главное, как все хорошие собаки-вожаки, безжалостно требовательный по части дисциплины к своим товарищам по упряжке. Вот и сейчас он демонстрировал свой авторитет: рыча, подталкивая и весьма чувствительно покусывая непослушных и медлительных, подавляя всякое проявление непокорности.

— В таком случае я пойду и достану прожектор.

Я направился к высокому сугробу, который вздымался с западной стороны нашего домика, но потом приостановился и прислушался. Ни звука, ничего, кроме стенаний ветра над плато да вечного дребезжания чашек анемометра. Я вернулся к Джекстроу, отворачивая лицо от режущего, как острый нож, ветра.

— Этот самолет... Вы его еще слышите, Джекстроу? Я лично ничего не слышу.

Джекстроу выпрямился, откинул капюшон парки и замер, приложив ладони к ушам. Потом он снова натянул капюшон и тряхнул головой.

— Боже мой! — Я с тревогой посмотрел на него. —Может, он уже разбился?

Он отрицательно покачал головой.

— Почему вы так решили? — спросил я. — В такую ночь мы бы не услышали, даже если бы это случилось совсем близко.

— Я бы это почувствовал, доктор Мейсон.

Я молча кивнул. Разумеется, он прав. Промерзшая поверхность земли передавала малейшую вибрацию, как камертон. В июле прошлого года мы ясно почувствовали колебание почвы, когда от ледника, покрывавшего спускающуюся к морю долину, откололась ледяная глыба и упала в один из фиордов. Возможно, пилот потерял ориентацию, возможно, он сейчас описывает более широкие круги, пытаясь вновь увидеть наши огни, но, что бы там ни было, нам нельзя терять надежды.

Я поспешил туда, где под высокой снежной стеной, в проходе, вырубленном в сугробе, под брезентом стоял наш тягач. Пришлось потратить несколько минут, чтобы разгрести с одного края снег и подлезть под брезент. О том, чтобы просто приподнять его, нечего было и думать. Он промерз насквозь и треснул бы от малейшего нажима.