Кирилл Казанцев - Черные списки судьбы

Она прикусила язык, окно озарилось синеватым светом, грохнуло так, точно молния ударила в крышу. Тренькнули стекла в старых деревянный рамах, Витька быстро разлил по стопкам третий раз, ориентируясь исключительно на звук.

– Мне хватит, – пыталась протестовать Настя.

– Ты не русская, что ли? – Витька отнял у нее стопку и налил на весу, отдал девушке, – три раза надо, по традиции. Ладно, баба Надя, прости нас, если что не так. Надеемся, что там, где ты сейчас, тебе хорошо, все гости твои к тебе приехали, и все у вас зашибись.

В поминальных традициях Макс был не особо силен, выпил третью, закусил колбасой. Глаза уже привыкли к полумраку, он видел на стене у окна здоровенную трещину и опасно нависший над плитой пласт штукатурки. Настя поставила пустую стопку на стол, тоже огляделась. За окном гремело и сверкало, но дождя пока не было, ветер завывал в верхушках кладбищенских берез, те мотались черными призраками в отблесках небесного огня.

– Что теперь? – Настя повернулась к Витьке, потом к Максу. – Дальше что?

Витька закурил и приоткрыл окно. В кухню ворвался сырой упругий ветер, гром заурчал, точно пес под окном: глухо, но все увереннее набирая силу.

– Уезжайте, если хотите, – Витька выдохнул дым в окно, – один фиг дому хана. Валите, я не в обиде.

– А ты как же? – Настя поставила локти на стол, уперлась подбородком в ладонь.

– Это мой дом, я тут родился и всю жизнь прожил, бежать не собираюсь. Да и некуда мне. Запахи сырости и дыма слились, с улицы послышался тихий шорох, вдали, еле слышимая, загудела электричка. «На вахту уеду», – подумал Макс, – «на полгода сразу». Это выход, конечно, но куда возвращаться?

– А я еще на ипотеку не накопила, – проговорила Настя, – на первый взнос не хватит. Думала, до зимы дотяну. И потом, – она закрутила головой то к Максу, то к Витьке, – раз дом аварийный, нам взамен жилье дать должны, хоть какое-то. Не может же быть все вот так по беспределу?

Витька выдохнул в окно и совершенно искренне рассмеялся. Макс усмехнулся, покрутил пустую стопку в руках и поставил на стол.

– Могут, да, – Настя насторожилась. Шум с улицы стал сильнее, шорох перешел в плеск – там начался ливень. Девушка вытянула шею, смотрела в окно и скривилась как от водки.

– Снова лужу растащит до моста, не пройти…

Ее голос пропал в раскатах грома, молнии били в овраг, ломаные стрелы лупили из зенита будто в центр земли. Снова задрожали стекла, березы пропали за стеной дождя.

– Купальская ночь сегодня, – проговорил Витька. – папоротник цветет, русалки из воды вылезают.

– У тебя одни русалки на уме, – Настя поднялась с места, закинула ремень сумки за плечо. – Ладно, я спать, мне вставать в пять утра завтра. Всем спокойной.

Ушла, ее шаги стихли наверху, потом грохнула дверь. Витька взялся за бутылку, покрутил ее, глянул на просвет.

– Допьем? – он посмотрела на Макса, тот помотал головой. – Ну, как хочешь.

Витька поставил бутылку в шкаф и принялся собирать со стола посуду. Макс помог хозяину навести порядок, за окном лило с прежней силой: грозовая туча будто зацепилась за трубу и ходила у дома кругами.

– Я тоже спать. – Макс вышел в подъезд, Витька поплелся следом. Поглядели из двери на лужу, что разлилась чуть ли не до оврага, в мутное расчерченное еле заметными светлыми штрихами ливня небо и спрятались под крышу. Витька уселся на верхнюю ступеньку напротив входной двери, положил рядом монтировку.

– Буди, если что. – Макс пошел наверх, Витька кивнул и принялся щелкать зажигалкой.

В ванной отвалилась почти вся плитка, Макс привычно собрал осколки в тазик и выставил в коридор. Поглядел в окно на разгул стихии: дождь лил с прежней силой, от земли до неба точно стена выросла, за ней пропал и дальний лес, и огни города, и поганая стройка, точно смыло ее или никогда тут и не было. В мобильнике обнаружились два пропущенных звонка, с того же номера, что и вчера. Макс чертыхнулся: забыл позвонить, и отличная – судя по описанию в вакансии – работа уплывала из-под носа. Но там были в нем заинтересованы, раз дважды только сегодня звонили. Макс сунул мобильник в карман джинсов, чтобы завтра сразу перезвонить, как только начнется рабочий день, и лег спать под разгулявшуюся не на шутку грозу. Та без устали гремела до утра, и даже в неверном утреннем свете раздавались раскаты грома, уже гораздо тише ночных, но все еще близкие. И странный был этот гром, металлический, что ли, будто кто-то бил железом о железо, да еще и кричал при этом. Часы показывали пятый час утра, Макс полежал немного, приходя в себя со сна. И вдруг понял, что это ни гром никакой, а реально гремит что-то металлическое, а кричит женщина, кричит отчаянно и зло, слов при этом не выбирая. Макс оделся и бросился в подъезд. Из прихожей кинулся обратно, прихватил «Макарова», наспех сунул кобуру под футболку и побежал вниз, застегивая на ходу поясной ремень. Вылетел из подъезда и не сразу сообразил, где оказался: перед домом высился забор из серого профнастила, секции на деревянных опорах тянулись в обе стороны, пропадали за углом. Настя стучала по забору кулаками, потом повернулась и принялась лупить по нему ногой. Забор стоял насмерть, опорные стойки заливала грязная вода.