Наталья Андреева - МоLох

— Если вы меня в чем-то подозреваете…

— Я еще не начал, а вы уже в бутылку лезете, — поморщился Байдашев. — Садитесь, — он кивнул на кресло.

Шелковников послушался. Когда он уселся, Байдашев придвинул к директорскому столу еще одно кресло, и полез в карман.

— Вам знаком этот предмет, Сергей Валерьевич?

— Конечно, — кивнул тот. — Это ключ.

— Ключ от…

— Судя по всему от банковской ячейки.

— Судя по всему, — улыбнулся Байдашев. — А теперь посмотрите на него внимательно. Можете взять в руки.

— Ключ как ключ, — сказал Шелковников, повертев ключ от банковской ячейки в руках. На бирке была цифра 13.

— В точку: ключ, как ключ. Служба безопасности в вашем банке организована отвратительно. Точно такой же ключ, — Байдашев кивнул на внезапно задрожавшие руки Шелковникова, — можно изготовить в любом металлоремонте. Да хоть в гараже, на коленке. Кто имеет доступ к этим ключам?

— Да собственно…

— Только не говорите мне, что все. Все до одного сотрудники банка, — подчеркнул Байдашев.

— Нет, что вы. Далеко не все.

— Это не далеко на сколько далеко простирается? Операционистки?

— Ну не все.

— Вы шутите? — Байдашев подался вперед. — Даже операционистки?!

— Понимаете, у нас в банке взаимозамещаемость, — Шелковников полез в карман за носовым платком. — Мы ведь филиал, — оправдываясь, сказал он. — Бывает, человек придет за своим имуществом во внеурочное время.

— Это, какое?

— В обед, — беспомощно сказал Шелковников.

— В рабочем графике банка нет перерыва на обед.

— Официально нет. Но люди ведь не роботы. Всегда кто-то страхует.

— То есть, у вас бардак, — кивнул Байдашев. — Интересно, это халатность или злой умысел? Где именно хранятся дубликаты ключей?

— В службе безопасности, — промямлил Шелковников.

— Начальник которой Протопопов?

— Д-да.

— Он лично отвечает за дубликаты?

— Да, — на этот раз Шелковников кивнул увереннее.

— Они хранятся в запечатанном пакете, в сейфе, как и положено?

— Этого я не могу знать.

— То есть, как?!

— Понимаете, бывают случаи, когда клиенты теряют ключи. Или клиент внезапно умирает. Как раз недавно был такой случай. Ну, с Липкиной, — Байдашев кивнул: понимаю, продолжайте. — А родственники покойного не могут найти ключ. Составляется акт. Пакет вскрывается, достается дубликат.

— А теперь представим себе, что в один день обратились сразу два клиента. И оба хотят дубликаты. Не запечатывать же каждый раз секретный пакет? Он мог какое-то время лежать открытым.

— Но в сейфе.

— Но в сейфе. Код от которого…

— Знает только Протоповов.

— А если с ним что-нибудь случится?

— Тогда сейф вскроют.

— Да, разумеется… Значит, код от сейфа, где в запечатанном пакете лежат дубликаты ключей от банковских ячеек, в которых лежат миллионы, знает только Протопопов. Но от друзей ведь нет секретов. В общем, я сделал вывод, что практически любой сотрудник банка мог получить доступ к дубликатам. Что и требовалось доказать. Сделать слепки, пронумеровать. А дальше ждать. Когда в ячейку положит деньги богатый человек. После чего сделать дубликат соответствующего ключа.

— Но ни один сотрудник банка в хранилище не замечен. Как он открывает клиентскую ячейку, — резонно возразил Шелковников. — Если только это делал не сам Протопопов. Он мог отключить видеокамеру.

— Именно. У него были дубликаты, он мог отключить камеру. Но уж больно это просто, вы не находите?

— У него скоро свадьба…

— Да вы что? — оживился Байдашев.

— О! Это романтическая история!

— Которую вы мне расскажите в другой раз, — Байдашев встал.

— А ключ? — Шелковников вскочил, как школьник, которого учитель отпустил с экзамена.

— Возьмите себе, — небрежно сказал Байдашев. — Это дубликат.

— Но как вы…

— Проще простого. Когда вскрывали ячейку, в которой хранилось имущество Липкиной. Ловкость рук, не более. Пальцы должны быть ловкими и быстрыми. Идите, Сергей Валерьевич. Надеюсь, что я скоро освобожу ваш кабинет. Мне и самому здесь задерживаться не хочется. Да, и пригласите ко мне начальника службы вашей безопасности.

Последнее слово Байдашев сказал с иронией, но Шелковников сдержал негодование. Он уже понял: лучше не связываться. Его положение за эту неделю заметно пошатнулось. Он совершал оплошность за оплошностью, и все никак не мог угодить Квашнину.

«Господи, когда же это закончится?» — с тоской думал он, идя по коридору. «Когда же они, наконец, уедут?».