Наталья Андреева - МоLох

Байдашев оживился, потому что напал на след. Ему все было понятно. Кроме одного: кто придумал этот, в общем-то, простой, но действенный план по ограблению банковских ячеек? Для чего стал любовником Липкиной и объяснил ей, как надо действовать. Оставались ключи от ячеек. Ключи и шнурок.

Байдашев с довольной улыбкой подумал, что появился шанс побыстрее покинуть ненавистный Чацк. Леонид Байдашев уже начал задыхаться от воспоминаний.

Итак, в банк. Надо искать свидетелей. Не может такого быть, чтобы никто ничего не видел.

— Да кто он такой, Мартин? — Сергей Валерьевич Шелковников беспомощно посмотрел на своего заместителя. — Почему он занял мой кабинет, и ведет себя там, как хозяин?! Какой-то повар!

— Это ручная крыса Квашнина, — обезьянье лицо Мартина не выражало никаких эмоций. — У большинства олигархов цепные псы, но некоторые держат крыс. Они умнее, а кусают больно. На месте Квашнина я бы тоже завел не пса, а крысу.

— Но ты не на его месте, — сердито сказал Шелковников.

— Я мог бы там быть. Мне его предлагали, это место, — Мартин равнодушно щелкнул мышкой и посмотрел в монитор. Он сидел на своем рабочем месте, за столом, а Шелковников ютился в углу, в старом кресле. Мартин не спешил обновлять мебель в своем кабинете.

— Остришь, как всегда, — поморщился Шелковников.

— Ничуть. Мне предлагали перевод в Москву и место в Правлении «Счастливого».

— И ты отказался?!

— Предложили бы мне это лет в тридцать, я бы еще подумал. И возможно согласился. Глупый был, как все молодые. Но когда мне сделали, наконец, это предложение, я его перерос. У меня не осталось никаких чувств. Ни тщеславия, ни желания отомстить, ни жажды денег. Ничего. Веришь, нет? Вообще ничего. Пусто, — Мартин хлопнул себя по груди, слева. — Эти тараканьи бега не по мне.

— А что по тебе? — подался вперед Шелковников. — Почему о тебе никто ничего не знает?

— Потому что я этого не хочу, — спокойно сказал Мартин. — А тебе советую перетерпеть, если хочешь остаться в директорском кресле.

— Я должен терпеть это пренебрежение ко мне, к директору банка?! — взвился Шелковников. — Что подумают обо мне подчиненные?! Этот человек…

— Байдашев. Ручную крысу Квашнина зовут Леонид Байдашев. И советую ее не злить. Он мастер устраивать разные пакости. Лучше с ним сотрудничать.

— А ты почему не сотрудничаешь?

— Много чести, — Мартин пожал плечами. — Дальше Чацка все равно не сошлют. Тот, кому терять нечего, имеет ряд привилегий. Одна из них не лизать задницу начальству. Даже московскому.

— Так ты знаешь, кто ворует деньги из ячеек?!

— Конечно.

— И ты не скажешь об этом Квашнину?!

— А что после этого изменится в моей жизни? — Мартин наконец-то посмотрел на Шелковникова. Тот съежился в кресле под этим взглядом голубых, как небо глаз на сморщенном лице, покрытом ранними морщинами. — Премию дадут? Я и сам могу ее взять. Объявят благодарность в приказе? Жопу подтереть, и то не выйдет. По «мылу» ведь придет, не почтой. «С занесением в личное дело», — насмешливо сказал Мартин. — У меня этих цацок — комната завалена. Грамоты, сертификаты… Медальки… Даже кубки. Лень выкинуть.

— Царь горы, — не удержался Шелковников.

— Что ты, Сережа, какая гора? Болото. Но здесь я царь, это правда.

— А репутация банка?

Мартин рассмеялся.

— Клал я на нее, — сказал, наконец, он. — Сегодня один банк, завтра другой, и любой возьмет меня на работу с радостью.

— Так, может это ты?! Решил положить и «Счастливый».

— Если бы это был я, «Счастливый» давно бы уже лег, — холодно сказал Мартин.

Шелковников хотел, было, возразить, но в кабинет влетела Леночка, его секретарша. Щеки у нее пылали.

— Сергей Валерьевич, этот Байдашев тре… просит вас прийти в ваш кабинет. То есть, в его, — Леночка сбилась. — В общем, он хочет с вами поговорить.

— Иду. — Шелковников встал и одернул пиджак.

Вслед за Леночкой Сергей Валерьевич направился к двери.

— Главное, не бзди, — сказал ему в спину Мартин. — У крыс особое чутье. Дашь слабину — укусит. Будет больно.

Когда Шелковников вошел в свой кабинет, оккупированный с понедельника Квашниным и его «поваром», Байдашев неторопливо поднялся из-за стола.

— Прошу, — с усмешкой уступил он директорское кресло Шелковникову.

— Нет, что вы. Если вам удобнее там…

— Мне везде удобно. А вот вам удобнее там, — кивнул Байдашев на роскошное кожаное кресло. — У вас дорогие привычки, Сергей Валерьевич. Хотя, вы ведь директор банка, — насмешливо сказал он.