Наталья Андреева - МоLох

— Вам так лучше. Завидую вашему мужу.

— Я не замужем, — зарумянилась Раиса. И затараторила: — Нет, вы не думайте, я замужем-то была, аж два раза, и дети есть, но они уже выросли…

«Прокол», — мысленно поморщился Байдашев, сохраняя на лице благожелательную улыбку. — «О ней я ничего не хочу знать, я хочу знать все о Липкиной. Надо вернуть ее к теме».

— Ох, какой котяра! — кивнул он на тощего облезлого рыжего кота, прыгнувшего к ним на лавочку. И, преодолевая брезгливость, погладил кота. — Не Липкиной? Раз одна жила, значит, кот у нее был? Или собачка?

— Какое там! — махнула рукой Раиса. — Два кота от нее сбежали. Неприкаянная она… ой! — спохватилась дворничиха. — Что ж это я? О мертвых либо хорошо, либо ничего.

— Давайте хорошо, — улыбнулся Байдашев. — Она где-нибудь раньше работала?

К наследству Липкиной это не имело никакого отношения, но Раиса не стала вникать.

— Как не работать? Работала. В библиотеке. Долго она там работала, лет десять. Только ее сократили. Надьке всю жизнь не везло. Если сокращали, то все время ее. Я ж говорю: неприкаянна.

— А откуда ее еще сократили? — с интересом спросил Байдашев.

— Да из банка.

«Стоп! Неужели удача?» — замер Байдашев.

— Не из «Счастливого» ли? — осторожно спросил он.

— А вы откуда знаете?

— Город маленький, частных банков в нем немного. «Счастливый» ближе всех к этому дому.

— Так не удержалась она там, Надька-то. Брали ее на испытательный срок, операционисткой. Не справилась. Потом этой, как ее… Говорящей головой пыталась работать. На обзвоне клиентов, дома уже. И с этим дура, не справилась. Я ж говорю: неприкаянная. Ой! — дворничиха зажала рукой рот. — Она ж померла! Что это я?

— Давно это было? — равнодушно спросил Байдашев. — Из банка Липкину когда уволили?

— Да с год назад. Может, побольше, что я помню? Месяц она там только и проработала, а банке. Да этой, головой, еще с месяц. Хорошо, что родительскую квартиру, наконец, продала. Дом-то старый, почти барак, вот и не было охотников. На то и жила Надька-то. На деньги с квартиры. А что до ее родственников, так никто к ней не приходил. Хотя, постойте… Девка какая-то забегала. Вроде как двоюродная племянница.

— Что за девка? — спросил Байдашев и в самом деле равнодушно. Он уже знал, где надо искать.

— Я соседок поспрошаю, они, небось, знают.

— Ну а мужчины? Заходили к ней?

— К Надьке-то? Скажете тоже! — рассмеялась дворничиха, показывая редкие желтые зубы. — Кому она нужна-то? В девках всю жизнь просидела. Господи, что это я? О мертвых либо хорошо, либо…

— Либо очень хорошо. Я почему-то думаю, что Надежда Сергеевна нашла-таки свое счастье? — подмигнул Байдшев. — Она ведь за год прямо расцвела? Даже, несмотря на то, что осталась без работы.

— А вы откуда знаете? — оторопела дворничиха. — Так ведь, Надька-то ни в чем не признавалась! Говорила: да что вы, бабы такое говорите? Нет у меня никого. Может, он к ней ночью ходил, когда все спали? Небось, женатый.

— В самом деле, и зачем такие тайны? Значит, вы его не видели?

— Нет, — с сожалением сказала Раиса.

Байдашев протянул ей приготовленную заранее тысячу.

— Это мне?! Ой, спасибо!

— Да не за что, — он встал. — Вы дали мне ценную информацию. Если что, я вас найду.

— Да я каждое утро туточки! — Раиса вскочила и затараторила. — Я ж на работе. Дети-то выросли, а помогать все одно надо. Зарплата, конечно, маленькая, так я за бабульками приглядываю. Кому в магазин сходить, кому в аптеку…

Байдашев не слушал. Отделавшись, наконец, от Раисы, он в ближайшем киоске купил маленькую бутылочку минеральной воды без газа, открыл ее и тут же, за киоском тщательно вымыл руки. У кота мог быть лишай. Байдашев не любил животных, у него их никогда и не было. Была семья, любимая жена, дочка. И была работа, которая их всех кормила, и за которую Байдашев держался. Он понимал, что работу эту обеспечивает Квашнин, и был готов за ним и в огонь, и в воду. Проще в такое время быть человеком команды, не одиночкой.

«Нестыковочка получается», — напряженно думал он. «Липкину год назад взяли операционисткой в банк, испытательный срок она не прошла: уволили. Пыталась работать на скриптах, на холодном обзвоне клиентов, но и это не пошло. Видимо, туповата была. Но после окончательного увольнения из «Счастливого» Липкина вдруг продает родительскую квартиру в бараке, на которую все никак не находился покупатель. Квартира стоит дешево, здесь, в Чацке, недвижимость вообще не в цене. Липкина кладет деньги в ячейку и берет каждый месяц «на житье». Тысяч пятнадцать — двадцать ей надо. Коммуналка, плюс расходы на питание. За год от этих денег немного осталось. Можно сказать, что родительскую квартиру Липкина проела. Тогда на какие деньги она собралась покупать дачу в окрестностях Чацка? И сколько здесь стоят дачи? Нестыковочка».