Александр Барр - Одна в пустой комнате [litres]

Она поднимается на лифте. Она собирается поужинать. Она принимает теплый душ.

Рита бережно раскладывает трофеи на полке.

Натягивает срезанные лица, вымоченные в формалине и авторском рецепте бальзамических химикатов, на пластиковые головы манекенов.

Пока сырые, лица выглядят ужасно. Можно сказать, уродливо. Кожа сползает с пластиковых заготовок, тает, как парафин. Но как подсохнут, другое дело. Словно живые, головы глядят на тебя с полки, пустыми глазницами, погружают в приятные воспоминания.

Пропитанные и замаринованные в авторском средстве лица больше не воняют грязными людьми. Напротив, из шкафа пахнем чем-то приятным, чем-то сладким.

Ирисками.

Замок с характерным звуком защелкивается. Рита дергает дверцу за ручку, проверяет.

Шкафчик надежно заперт.

– Я забрал деньги. И официально уволился в очередной раз. – Подвигаю стакан ближе и кручу его по столу. – Проверьте. Это же легко проверить.

Хочу приподняться на стуле и показать рукой в записи.

– Разве нет?

– Не отвлекайтесь, рассказывайте. – Федор Петрович жестом показывает, не вставать. – Все, что нужно, уже давно проверили и записали.

Федор Петрович выдавливает из себя улыбку. Я чувствую, как ему противно притворяться, как нелегко следовать инструкциям.

Я все еще стараюсь потянуть время, но это не просто. Оказывается, я не готов к такому, для меня это слишком утомительно.

Еще чуть-чуть, и признаюсь в чем попросят. В чем угодно. Сознаюсь во всех смертных грехах.

– Спросите что-нибудь конкретное. Я устал. Больше не могу. Я уже не знаю, чего вы от меня ждете. Что хотите услышать?

Я сдаюсь.

Публика замирает. Кажется, даже не дышит.

Уверен, сейчас Федор Петрович мысленно потирает ладони. Дай ему волю, расползся бы в широчайшей искренней злорадной улыбке.

– Возможно, вы готовы сделать заявление? – Психиатр глазами ищет одобрения собравшихся.

Вот оно.

Свершилось. Наконец настало. Минута торжества справедливости и врачебной методики.

Как ловко он, специалист, расколол преступника. Инструкции сработали. Дело закрыто.

– Может, хотите подписать признание?

– Да, черт побери! Давай, все подпишу! – срываюсь на крик. – Только вот я никого не убивал! И не знаю, как еще мне вам доказать?

Я не виноват!

Ладонь горит от боли. Не рассчитал и с такой силой ударил об стол, что стакан перевернулся и остатки воды растеклись мне на ноги.

– Спокойно. Не нервничайте. Давайте выдохнем. Давайте все сейчас успокоимся… – Он вскидывает ладони вверх и делает долгий выдох. – Давайте по порядку.

Я двигаю пальцами под столом, от удара рука немеет, но я не хочу показать, что мне себя жалко.

– Да спроси прямо. Спроси уже… Прямой вопрос – прямой ответ. Зачем тут вся эта моя лирика?

– Не надо переживать. – Федор Петрович бегает по залу глазами. – Давай продолжим говорить. Может, хочешь высказать предположение… Кхм. – Он явно намерен поскорее сменить тему.

Он как опытный рыбак, как охотник. Он не торопится, он действует наверняка.

– Почему полицейские нашли все жертвы, кроме самой первой?

Странный вопрос. Откуда мне знать? Он хотел ошарашить, сбить меня с толку? Удалось. Не знаю ответ. Я же не убийца. Нашли все, кроме самой первой… Может, они плохо искали?

– Откуда я знаю? Может, вообще нет первой жертвы?

– Не надо вилять. Мы же все прекрасно знаем, что есть. Мы поэтому здесь и собрались. Девушка похищена, и это факт. Смешно отрицать. Так же факт, что она все еще жива.

– Откуда такая уверенность? – Я наигранно морщу лоб. – Если она в руках Риты, тем более первая, то скорее всего уже не жилец. Я знаю Риту, она прикончила ее.

Федор Петрович роется в своей сумке, что-то ищет.

– На месте последнего преступления, – он достает из сумки конверт, – следствие обнаружило очередную надпись. – Он протягивает мне несколько фото. – Вот. Надпись сделана кровью. И установлено, что кровь как раз той девушки. – Он перелистывает фото, показывает девушку. – А значит, ты, – психиатр быстро поправляется, – вернее, значит, убийца сохранил ей жизнь, и она сейчас в плену.

Вот теперь все понятно.

Все встает на свои места. Теперь ясно, почему меня все еще допрашивают, почему возятся со мной.

Они надеются с моей помощью отыскать пропавшую. Вот зачем все расспросы про адрес.

Все это время, пока я здесь тяну резину, Рита где-то истязает пленницу. Уже третьи сутки тяну. Лишние третьи сутки девушка в руках маньяка.