Александр Барр - Одна в пустой комнате [litres]

Рита улыбается. Она говорит, да, Слава хорошее имя, говорит, что как раз отлично ему подходит.

Она гладит живот Славы.

– Ты же не против, если буду тебя так называть? Нет, не против?

Мужчина кивает. Мол, называй как хочешь, только развяжи.

Он мычит «угу».

– Ой, как славно, Слава. Я тебя отпущу, Слава, обещаю. Славно поболтаем, и освобожу. Идет?

Раздается короткий металлический скрежет ножниц, крик мужчины заполняет комнату, а Ритин пакет с отходами пополняется кусочком члена жертвы.

– Ну все-все. Перестань. Тишь-тишь. – Она дует в ухо распятому. – Где, как ты думаешь, правда? В исторических документах? Нет. Я так не считаю. Испокон веков человек не знает ничего. Ни о себе, ни об окружающем его мире.

Она берет в руки газовую горелку.

– Ну хватит орать! Слава, хватит. Если не согласен насчет исторических документов, это твое право, я же не настаиваю. У каждого может быть свое мнение. Но не смей на меня орать! Молчать!

Рита достает из кармана зажигалку, проверяет искру. Она говорит и говорит. По своему обыкновению болтает без умолку.

Говорит, что общество делает из нас тех, кто мы есть. Говорит, что патриотизм – очередное надувательство. Говорит, где родился, те привычки и перенимаешь.

Зажигалка щелкает, и огонь вырывается из газовой горелки.

Она говорит, что человек, после промывки мозгов, так себя ведет, так себя ассоциирует, как ему скажут. А скажут ему так, как будет выгодно, и скажут те, кому это выгодно.

– Корней нет, – перебивает Рита сама себя. – Понимаешь, Слава?

Запах паленой кожи заслоняет запах строительного растворителя. Жертва корчится от боли и на его боку обугливается кожа.

Рита говорит, равенство и конкуренция тоже навязаны. Мужчина кричит, а Рита спокойным тоном продолжает рассуждать.

– Русские, родившиеся в США, – американцы до мозга костей…

Кожа прогорает, уже видны белые кости. Крик переходит в визг, в рык, в хрип, в стон.

Рита принюхивается. Старается уловить каждую нотку запаха, словно выбирает новый парфюм в бутике. Она водит носом и продолжает болтать.

– Китаец, – говорит она, – выросший в Мюнхене, не имеет ничего общего с ровесником, воспитанным в Пекине.

– Слава. Ты что, покакал? – Она удивленно разводит руками. – Фу, Слава. Как не стыдно? Большой мальчик уже…

Горелка впивается в другой бок, кожа плавится, и мужчина с новой силой кричит от боли.

Рита говорит, у людей больше нет корней, и высыпает щепотку соли на обожженную рану пленника.

Мужчина продолжает кричать. А Рита продолжает почти шепотом.

– Гражданин мира, скажешь? Модно сегодня себя так называть. А? Не правда ли? – Она садится на край стола, тушит горелку и бросает баллон на пол. Горелка приземляется с липким бряканьем в свежую алую лужу.

Она проводит отверткой от пупка до кадыка, аккуратно, чтобы не задеть обожженные края кожи. Останавливается на яремной впадине. Секунду примеряется и, как гвоздем, прокалывает насквозь шею жертве.

Глаза Славы увеличиваются в размере, он двигает губами, но вместо звуков изо рта вываливаются сгустки крови. Рита фиксирует отвертку и прибивает молотком острие к столу, словно к кресту.

– Я патриот планеты Земля? Я землянин, не имею ни расы, ни нации? Молчишь… Все? Нечего ответить?

Рита берет нож для чистки овощей и подвигает ближе пакет с отходами. Она не замечает стонов жертвы, ее не смущает ни кровь, ни вонь. Она начисто вытирает руки и садится поудобнее.

– Назовем это – всемирное помешательство. Слава, ты не против, что я так? – Она хихикает. – Целый вечер определения раздаю.

Как кухарка, как повар, Рита убирает волосы со лба и приступает чистить кожу, словно картофельную кожуру.

– Гражданин мира ваш, тоже заблуждение. Обман. Такой же, как и прочие ваши выдумки. – Рита шепчет себе под нос, грустно вздыхает и впивается ножом в ногу без кожи.

Мужчина больше не сопротивляется. Он больше не мычит, не изворачивается. Он больше не дышит. А Рита все говорит и говорит.

Мешок с частями Славы крепко завязан и поставлен возле стола. Слава теперь возле кусочков своего друга, возле надписи на стене, возле Ритиного послания всему человечеству.

Завтра утром полиция найдет тела. Осмотрит место преступления. С голубых экранов пообещает быстро разыскать и обезвредить убийцу.

Завтра.

А сегодня Рита вместе с двумя лицами в сумке едет обратно в город. Она покупает билет. Она пробирается по освещенным тротуарам к своему дому. Через людные улицы, подальше от темных закоулков.