Александр Асмолов - Пыха

Когда попались странички, помеченные 19–20 мая 1913 года, фотограф насторожился. Картинки, увиденные им ранее, четко ложились на записи в дневнике — приезд в Кострому на пароходе, курьезный случай с губернатором, забывшим от волнения подготовленный текст приветствия, обед в Дворянском Собрании… Разве что, несвязанные ни с одной фотографией, приятные впечатления о проведенном вечере и ночевке, в специально построенной для императора деревянной избе, аналогичной той, в которой жил юный боярин Михаил Федорович Романов до царского наречения в Ипатьевском монастыре. Николаю Александровичу польстило то, что он, подобно основателю династии, ожидавшему торжественной присяги на верность Отечеству, тоже провел ночь думая о престоле России, только три сотни лет спустя.

Согласно традиции, до коронации в 1896 году, будущий император Николай II тоже принимал в этом монастыре присягу, но не было этой избы. Теперь же, кто-то продумал все мелочи и воссоздал дух того времени в убранстве и одежде. Даже исторический царский кафтан и опашень золотой парчи ждали его в избе. Это так растрогало монарха, что он подарил десять тысяч рублей золотом на обустройство монастыря. Да и запись в дневнике об этом случае была переполнена искренней радостью за такую любовь верноподданных к своему государю.

Сколько ни искал фотограф потом каких-то подробностей или кадров об этой избе, ничего не попадалось. Словно и не было вовсе. Что показалось странным, ведь все чиновники из кожи вон лезли, чтобы угодить императору. Да эту избу должны были бы на пьедестал поставить и потомкам рассказывать, как Его Императорское Величество тут прослезились и жаловали десять тысяч рублей золотом за доставленную радость…

Чашка горячего «Бушидо» помогла сделать рывок, и поиски увенчались успехом. Оказалось, что ту избу примерно так и охраняли, пока не случилась неприятная история. Изба сгорела в 1918 году. То ли братия не доглядела, то ли в чем-то переусердствовала, то ли так проявился революционный порыв безбожников. Неизвестно. Хранили, как зеницу ока, и тут такой конфуз. Местные власти, опасаясь слухов и возможной ответственности, замяли происшествие и постепенно отовсюду удалили малейшие упоминания. Только в одном письме местного дворянина к своей родственнице в Питер, и осталось сие печальное известие. Как отметил возмущенный автор письма, изба та сгорела дотла, как ни старались потушить. Один погреб и остался. Какие-то, провалившиеся через сгоревший пол вещи братия взялась сохранить, остальное заровняли, будто ничего и не было.

Вот в чем была сила архивов, думал Пыха, отыскав этот документ. Хотя, какая-то и от фотографа может быть польза. Пожары в нашей стране почему-то очень любят бумажные архивы. Даже если из бюджета выделено около пятнадцати миллионов на оцифровку документов в библиотеке, хранящей важные и даже секретные государственные бумаги, огонь все равно пожирает истину. Причем только лишь для того, чтобы пустота потом заполнялась ложью.

Несколько дней Пыха маялся от звенящей тишины вокруг. Все были заняты своими делами. Серый с семьей так и не вернулся в городскую квартиру после снятия ограничений в передвижении. Работал посменно на своей заправке, а потом занимался хозяйством на даче. Любимый огород десантника отнимал все свободное время, да и сыновьям на свежем воздухе было лучше. Олегтоже с понедельника вернулся в стены своей лаборатории и пропадал там допоздна. Только мастерская фототехники, где работал Королев, обещала открыться лишь с 1 августа.

Американец как нарочно не звонил, хотя Витек таскал с собой подаренный «iPhone». Вспомнив, что Олег выкинул SIM-карту старенького сотового, после того как в квартиру фотографа заявились двое незнакомцев, Пыха заглянул в ближайший офис МТС и восстановил свой прежний номер. Однако, и тут надежда на то, что кто-то по старой памяти позвонит и закажет хоть какую-нибудь подработку, не оправдалась.

Соваться на свой страх и риск к дому герцогини после того, как некий Марк, бывший дозорным у немца, был задержан охранниками, что называется с поличным, не хотелось. Шоколадница упомянула о встрече, намеченной на четверг, то есть уже завтра, но детали этого рандеву оставалась совершенно неизвестны. Он даже прошелся несколько раз около гостиницы «Националь», но черная «Тойота-Камри» стояла на парковке для гостей… Все как-то застопорилось, а ничем другим заниматься не хотелось. Витек так и слонялся, без какой-то определенной цели, по улицам столицы. Но хандра не отпускала.