Александр Асмолов - Пыха

Вспомните, в СССР банкноты достоинством 1,3,5 рублей тоже были билеты, но они назывались иначе. Государственные Казначейские билеты. В отдельной рамочке крупно написано:

Обеспечиваются ВСЕМ достоянием Союза ССР.

Олег грустно улыбнулся, — Почувствуйте разницу! Дальше — больше. Купюры 10,25,50 и 100 рублей в СССР назывались Билет Государственного Банка СССР. Ниже крупными буквами:

ОБЕСПЕЧИВАЕТСЯ ЗОЛОТОМ, ДРАГОЦЕННЫМИ МЕТАЛЛАМИ И ПРОЧИМИ АКТИВАМИ ГОСУДАРСТВННОГО БАНКА.

Он с сожалением посмотрел на друзей и закончил свою мысль:

— Короче, наши деньги это — билеты организации, которая владеет золотовалютным резервом страны, но, согласно Конституции, не отвечает по обязательствам этой страны. Даже если страна не сможет выплачивать пенсии, зарплату врачам или учителям и объявит себя банкротом, организация, называющая себя «ЦБ РФ» только сошлется на Конституцию. Поэтому за «билеты Банка России», даже с тремя нулями в другой стране и бутылку воды не купишь, в отличии от одного доллара.

— Что-то я ничего не понимаю… — Серый растеряно уставился на купюры из своего кармана. — Это что, не деньги?

— Билетики, — язвительно заметил Олег. — В РФ нет Государственного банка. Есть частная организация «ЦБ РФ», не подотчетная ни Президенту, ни Думе, ни Правительству. Это филиал, выполняющий инструкции ФРС.

Президент вправе только рекомендовать Думе кандидатов на утверждение Управляющего «ЦБ РФ» и его Совета директоров. Дума может только заблокировать кого-то из кандидатов или утвердить. Сроком на пять лет. В течение этого периода может только спросить что-то, а не требовать. Правительство РФ тоже обращается в «ЦБ РФ» с запросами. Так что суверенитет России в сфере финансов увяз по уши, и сколько бы золота или алмазов она ни добывала, сколько бы нефти и газа ни продавала, мы все равно лучше жить не станем.

— И все это знают? — после некоторой паузы растерянно спросил Пыха.

— Ситуация мне напоминает первый в истории снимок Парижа, сделанный Луи Дагером, — Корень, глянув на собеседников, понял, что нужны пояснения.

— Это изображение одного человека, которому чистят обувь посредине безлюдного бульвара дю Тампль, где обычно допоздна толпится народ. Секрет прост — экспозиция кадра десять минут. Все, кто в это время там двигался, следа на негативе не оставили. Виден только тот, кто знал секрет. Так и граждане России, вроде живут в стране, что-то делают, растят детей, даже переживают за суверенитет, но им некогда остановиться и вчитаться за какой основной закон для своей страны они проголосовали, но по нему будут жить их потомки… Подобно индейцам Северной Америки, они верят пришлым на слово, но, как на фото Дагера — от них и следа не останется…

— Пессимистично… — тяжело вздохнул десантник.

— Дык, тяжелое детство, — пожал плечами Корнеев, — недостаток хорошего кофе… Мы-то, собственно, хотели с тобой обсудить задание американского друга Пыхи по сбору информации о гражданине, предлагающем «наследникам» русского престола купить у него пакет документов на те сорок восемь тонн золота.

— Значит, не сгорели бумаги-то?

— Это вопрос открытый, — закинул ногу на ногу Олег. — Может, Аркаша решил переквалифицироваться из управдомов в торговца золотишком. Судя по портрету, сам бы он никогда в такую аферу не полез. Там должна быть хорошая «крыша», которую двести тонн золота не отпугивает, а наоборот. Так что пока ищем его данные, друзей, встречи, контакты с «наследниками» и сотрудниками конторы НАТО, которая куда-то перебралась из сгоревшей библиотеки… Сдается мне, у тебя остались связи с ребятами, которые перешли на службу в структуры, способные на большее, чем два фотографа. Правда, ты еще не видел аппарат, который меня привел в восторг.

Корень загадочно улыбнулся, глядя на хозяина.

— Тащи ноутбук, и не волнуйся на счет дрона под окном. Глушилку на все прослушки и гляделки я сразу включил.

Сергей принес ноутбук и поставил посредине столика, сдвинув чешки.

— Зацени картинку. Ночью. Метров со ста снимали.

На мониторе появилась запись двух мужчин, мирно беседующих в хорошо обставленной комнате за бокалом коньяка. Иногда они пускали под потолок колечки дыма, что ничуть не портило яркую цветную картинку, словно снятую в студии.

— Да-а, братцы! — восторженно протянул бывший фотограф, — мы о таком и не мечтали…

— Пыха, включи голос, — гордо скомандовал Олег.

Десантник притих, вслушиваясь в разговор незнакомых иностранцев.