Александр Токовенко - Груз-500 (таежный детектив)

Покинув зеленый островок, подаривший ему несколько минут душевного покоя, Савченко еще раз обернулся, но, включив фонарик, уже не увидел ив. Ему вдруг стало грустно, что он отдал на растерзание украшенный самой природой кусочек земли, и недобрым словом вспомнил геолога и пробщика, которые так вяло пытались остановить его расправу над этим уголком первозданной красоты. Не надо золота, не надо дорог, пусть бы оставалось все как есть: и маленький целичок, и деревья, которые на нем росли многие десятилетия, — весь этот крохотный мир, что так дорог человеку.

Усталость брала свое. Зайдя в балок, не включая света, он снял сапоги и лег на пуховое одеяло. Но спал недолго. Настойчивый стук в окно заставил мгновенно вскочить. Это был бригадир. Он тяжело дышал, как будто за ним гналась свора собак.

— Василий Николаевич, как договорились: — и, не переводя дыхания, выпалил: — Колода плачет!

Это профессиональное выражение знают все артельщики, но очень мало кому довелось видеть наяву такое зрелище. Сон улетучился мгновенно. Быстро натягивая сапоги, горный мастер сыпал вопросами о пломбах, гидравлике, об исправности оборудования, и, конечно, задал главный:

— А когда это случилось?

— Минут двадцать назад, — ответил Багрянцев.

— А почему меня сразу не поднял?

— Да все проверял, думал, может, перехлест давления. Но нет, все в порядке. И сразу пошел за вами.

— А сколько сейчас времени?

— Четыре часа утра.

Чуть не бегом они направились к промприбору. Когда осветили верхнюю эстакаду, место, где накапливается золото, так называемую колоду, то увидели, что боковая стенка направленного водяного желоба вся разрисована тонкими желтыми подтеками, которые в лучах прожекторов излучали какое-то удивительное мерцание, казавшееся особенно ярким на фоне черного неба. О таком редком зрелище мечтают все приискатели: этот блеск на приборе — верный признак настоящей удачи.

В голове Савченко промелькнула осторожная мысль: может, что-то случилось и галерею забило отработанной породой? Он еще никогда не видел, чтобы золото вместе с водой выплескивалось через борт эстакады. А выше них все так же натужно гудели бульдозеры, гремя своими неуклюжими лопатами. Рев двигателей и насосов, удары струй воды и грохот падающих с промприбора камней, — все сливалось в неимоверный гул и отдавалось непрерывным эхом по распадку.

Горный мастер хотел было дать команду о становить работу и разобраться в ситуации, однако еще раз решил все взвесить. В свете огня фонарика было видно, как вода по лицевой стороне собиралась в мелкие ручейки и длинными струйками медленно падала вместе с золотым песком. Изпод верхней крышки колоды пробивалась густо замешанная масса и под тяжестью своего веса крупными желтыми подтеками скатывалась вниз, оставляя на ограждении передней части эстакады мерцающие следы. Да, несомненно, это было золото, промприбор действовал исправно. Савченко скрестил над головой руки, как сигнал о прекращении всех операций. Багрянцев выключил гидравлические насосы, помахал бульдозеристам, чтобы они остановили машины.

Стало тихо. Наступал рассвет. Просыпались птицы: в лесу закуковала кукушка, и, радуясь утру, засвистела китайская иволга.

Надо было производить съем золота, и горный мастер вместе с тремя съемщиками поднялся на эстакаду. Руководитель группы — ветеран артели Волков, которого трудно было чем-либо удивить, тоже заметно волновался. Он снял большой замок, сорвал две пломбы, поднял тяжелую крышку накопителя шлихового золота, и все увидели заваленные желтым песком и мелкой породой три звена первых железных трафаретов для лучшей осадки драгоценного металла. В его массе хорошо были заметны разной величины и причудливой конфигурации желтые самородки. Под своим весом и напором воды они плотно утрамбовались и придавали жесткость всей скопившейся золотой массе, а боковыми неровностями хорошо прикрывали ее от водяных потоков. Аккуратно разложенные под трафаретами резиновые коврики уже не могли отбирать и задерживать тяжелые частицы драгоценного металла. Образовавшийся выше трафаретов пласт своими шероховатыми поверхностями стал служить накопителем все новых и новых лучистых молекул, поступающих из огромной трубы гидроподъемника. Масса золота занимала все большее пространство в желобе сброса воды. Она не могла изменить своего направления и вынуждена была выталкивать из своего русла все, что сдерживало ее движение. Добытый тяжелый песок вместе с отмытой породой шел в отвал и выплескивался на боковые стенки эстакады.