Александр Токовенко - Груз-500 (таежный детектив)

«Валера, зачем ты, сменный пробщик, так представляешься? Не высоко ли берешь?» — Савочкин рассмеялся и говорит: «Так ведь скука такая. А большому человеку и письма пишут поинтереснее, и предложения конкретные делают — хоть завтра на самолет и со мной под венец».

— Что он за мужик? — спросил Савченко. — Небось красавец писаный?

— Да какой красавец, — отмахнулся Романенко, — маленький, плюгавенький, физиономия типично чалдонская: глаза навыкате, нос курносый, весь в веснушках. Любая статная девка через него перешагнет и не оглянется.

Мужики засмеялись, живо представив портрет этого «Дон Жуана».

— А раз было, привез я срезы липы, — продолжал геолог. — За ними аж в Марьяновку ездил. И дал ему задание сделать для себя рабочий инструмент — лоток. Всегда так делается. Если пробщик может себе лоток сделать — это настоящий профессионал. И его лоток настолько руками отшлифован, что от сотни других с закрытыми глазами отличить можно. А потом у каждого лотка свои секреты, и только хозяин о них знает. Я встречал именные лотки, которым по семьдесят-сто лет. Они настолько изящны, аж просвечивают. Их можно прямо в музей сдавать.

— Так он сделал для себя лоток?

— Да где там. Так моим и пользовался. Из-за любовной писанины и «народной геологии» так и не нашел времени. А срезы до сих пор где-то в кладовке валяются. Так вот, когда Антон про объявление в «Коммунаре» сказал, я сразу про городище чжурчженей вспомнил. А дело было так, — с увлечением начал новый рассказ Романенко. — Приехал я в Марьяновку, а главного лесничего нет, отлучился на время. Мне его помощник говорит: «Давай в городище к чжурчженям в гости проскочим, здесь недалеко». Мы с ним на мотоцикл — и через пятнадцать минут подъехали к большому земляному валу, несколько метров высотой. А как поднялись на самый верх, то увидели внизу примерно с десяток гектаров земли, окруженных этой земляной стеной. Рядом Уссури. Она ежегодно разливается, затапливая все вокруг. А тут сухо. Столько лет дамбе, а будто недавно построена. На огороженном зеленом массиве несколько сот уликов стоит. Пчеловоды в это время как раз мед качали. И все в один голос чжурчженей благодарили за удобное угодье. Лучшего места для пасеки не найти, пожалуй, во всей большой Марьяновской округе. И пчеле всегда работа есть, и кочевать особо никуда не надо. Каждый пчеловод свои владения помечает: аккуратно древними алюминиевыми монетами межу обозначает. Как черепок найдешь — копай дальше, обязательно отыщешь деньги древнего государства, что здесь когда-то располагалось. Конечно, о золотых речи не идет, а серебряные попадались.

— Что-то с трудом верится, что пчеловоды даже межи размечали старинными монетами, — засомневался Савченко. — Как-никак это археологические находки.

— Да я своими глазами видел, — убеждал Романенко. — Мне алюминиевых денег отвалили почти полведра. Я их на шайбы отдал ремонтникам. Наверное, тут у чжурчженей хранилище крупное было. Вот где Савочкин со своим обществом должен золото искать! Видимо, в этом месте его немало закопано, и все было продумано так, чтобы его охранять как с суши, так и с реки.

Каждый пчеловод хотел меня медом угостить: кто липовым, кто гречишным, а кто и простым цветочным. Хорошие, щедрые люди! Они, как и мы, месяцев семь по тайге кочуют. Я пожалел, что никакой емкости с собой не взял. А мед на участок все-таки привез. Я уже на мотоцикл садился, вижу: бегут навстречу два пчеловода, несут какое-то колесо. Оказывается, они в камеру мотоцикла самодельным деревянным насосом мед накачали и колпачок потуже закрутили. Вот так я килограммов тридцать липового меда доставил на участок. Мужики долго марьяновских пчеловодов добрым словом вспоминали. Ну как после этого отказаться от приглашения главного лесничего побывать на его личной пасеке — рядом с местом, где Уссури формирует воды! Там соединяются две реки в одну. Они до соединения идут почти параллельно: с правой стороны — Улахе, с левой

— Даубихе. Кстати, Василий Николаевич, на наших топографических картах они обозначены именно так, хотя их давно уже переименовали. Но в памяти у людей так и остались — Улахе и Даубихе. Там даже знак стоит: от этой соединительной косы берет начало река Уссури.

До сих пор не забыл тех мест. Какая нетронутая и роскошная природа кругом! Песчаная коса омывается прохладными ключами, так и пышет ароматами черемухи и шипорвника, пионов и ландышей. А ты стоишь на косе, и навстречу тебе несутся чистейшие воды двух рек. В такие моменты забываешь обо всем и только зачарованно смотришь на бурлящий поток. Земля как бы напоминает: здесь начинается величественная Уссури…