Кен Фоллетт - Избранные произведения. IV том

Женщина продолжала сидеть — только достала флакончик и снова опрыскала себя. Детектив, молодой мужчина в короткой куртке, стал пробираться вдоль ряда к ее месту.

— Пожалуйста, пройдемте со мной сейчас же, — сказал он.

Она встала, подняла вверх флакончик и попрыскала в воздух.

— Не трудитесь, — сказал он. — Это всего лишь вода. — Затем взял ее за руку выше локтя и вывел по ряду в проход, а потом и в конец зала.

Тони в изумлении смотрела на пленницу. Она была молоденькая, хорошенькая. И готова была пойти на самоубийство. Почему? — удивлялась Тони.

Одетта отобрала у нее флакон и положила в мешочек как вещественное доказательство.

— «Diablerie», — сказала она. — Это французское слово. Вы знаете, что оно означает?

Женщина отрицательно покачала головой.

— Дьявольщина. — Одетта повернулась к детективу. — Надень на нее наручники и уведи.

Тони, не одеваясь, вышла из ванной и прошла через гостиничный номер к звонившему телефону.

Лежавший в постели Стэнли произнес:

— Бог ты мой, до чего же ты хороша!

Она с усмешкой посмотрела на мужа. Он был в голубом купальном халате, слишком для него коротком и обнажавшем его длинные мускулистые ноги.

— Ты и сам неплох, — сказала она и взяла телефонную трубку. Звонила ее мать. — Счастливого Рождества, — сказала Тони.

— Твой бывший приятель выступает по телевидению, — сказала мать.

— В каком же качестве — поет рождественские гимны в полицейском хоре?

— Дает интервью Карлу Осборну. Рассказывает, как поймал тех террористов в прошлое Рождество.

— Он их поймал? — Тони возмутилась было, а потом подумала: «Какого черта». — Что ж, ему нужна реклама — он ведь ждет повышения. Как там моя сестрица?

— Готовит ужин.

Тони взглянула на часы. На этом карибском острове сейчас было почти шесть часов вечера. А у мамы в Англии было около десяти вечера. Но у Беллы ели всегда поздно.

— Что она подарила тебе на Рождество?

— Мы решили купить что-нибудь на январской распродаже, так будет дешевле.

— А тебе понравился мой подарок? — Тони подарила матери кашемировую вязаную кофту.

— Просто прелесть, спасибо, дорогая.

— Осборн в порядке? — Мать взяла щенка к себе, и он теперь вырос в большую черную с белым собаку, такую лохматую, что шерсть закрывала глаза.

— Он отлично себя ведет, и со вчерашнего дня с ним не было никаких неприятностей.

— А как внучата?

— Бегают по дому и колошматят свои подарки. А теперь мне надо идти, а то королева выступает по телику.

— До свидания, мама. Спасибо за звонок.

Стэнли сказал:

— Я полагаю, чтоб заняться до ужина чем ты знаешь, времени, видимо, нет.

Она сделала вид, что потрясена вопросом:

— Мы же только что занимались чем ты знаешь!

— С тех пор прошел уже не один час! Но если ты утомлена… Я понимаю: когда женщина достигает определенного возраста…

— Значит — определенного возраста? — Она прыгнула на кровать и оседлала его. — Определенного возраста? — Она схватила подушку и принялась его бить.

Он беспомощно рассмеялся и стал просить прощения, тогда она утихомирилась и поцеловала его.

Она предполагала, что Стэнли должен быть неплох в постели, но была удивлена, что он оказался таким энергичным. Она никогда не забудет их первый отдых вместе. В номере отеля «Ритц» в Париже он завязал ей глаза и приковал руки к изголовью. Она лежала голая и беспомощная, а он провел по ее губам сначала перышком, потом серебряной чайной ложкой, потом клубничкой. Она никогда еще так остро не осознавала, что происходит с ее телом. А он ласкал ее груди шелковым платком, потом кашемировым шарфом и наконец кожаными перчатками. Ей казалось, что она в море и волны наслаждения накатывают на нее. Он целовал ее под коленками, с внутренней стороны бедер, нежную кожу внутренней стороны рук и шею. И все это проделывал медленно, не спеша, так что ее начало распирать от желания. Он прикладывал к ее соскам льдинки и ввел в нее теплое масло. И не отступал до тех пор, пока она не взмолилась, чтобы он вошел в нее, но он заставил ее еще подождать. Потом она сказала ему:

— Я ничего этого не знала, но всю жизнь хотела, чтобы мужчина был таким со мной.

— Я знаю, — сказал тогда он.

А сейчас он был в игривом настроении.

— Да ну же, по-быстрому, — сказал он. — Я позволю тебе быть наверху.

— Ох, ладно. — Она вздохнула, делая вид, будто ее заставляют, и приняла просимую позицию. — Чего только в наши дни не приходится делать девушке…