Батья Гур - Убийство в субботу утром

Двора не ответила. Если бы кто-нибудь спросил ее мнение, она бы не стала ждать ни минуты, а прямо сейчас увеличила дозу мелларила — да чего угодно. Но ее мнения никто не спрашивал. Она сделала, что могла. Выходя из кабинета, она с силой топнула ногой по паркетной плитке. Баум подавил желание ущипнуть ее за упругий зад, улыбнулся про себя и вернулся к своей книге.

Он читал, пока не почувствовал голод. Посмотрел на часы: уже час пополудни; если не поторопиться, в столовой не останется еды. Из-за того что больнице урезали бюджет, качество питания скатилось так низко, что это пробудило негодование даже у пациентов со стойкой депрессией.

Отложив книгу и выйдя на солнце, Баум решил по пути в столовую зайти взглянуть на Тубола. Он вошел в корпус, убедившись предварительно, что ручка от двери у него в кармане. Баум всегда боялся, что придется просить у Дворы ее ручку, и вот тогда настанет час ее триумфа: она оставит его запертым внутри. В больнице Маргоа вместо обычных ключей использовали дверные ручки, что давало неисчерпаемую пишу для более или менее остроумных шуток.

Ручка лежала в кармане. Войдя, он кивнул Дворе и направился к палате Тубола. Это была первая палата в корпусе; в ней содержалось еще восемь пациентов, никого из которых в этот момент не было. Баум подошел к кровати, присел и обратился к пациенту:

— Что такое, Ниссим? Мы решили опять заболеть?

Тубол лежал, свернувшись в постели, и не реагировал. Баум дотронулся до высувшейся из-под одеяла руки — она была горячей и сухой — и сказал:

— Мне кажется, у тебя температура, давай-ка посмотрим. — Он начал стягивать одеяло, однако Тубол, плотно свернувшийся в позе эмбриона, вцепился в него со всей силы, закусив губу. Баум не стал настаивать. Взглянув на часы, он сказал: — Ну, я скоро вернусь, может быть, тогда ты будешь вести себя более разумно.

Выходя из корпуса, он обратился к Дворе:

— Сделайте одолжение, присмотрите за Туболом. По-моему, у него температура. Я только сбегаю чего-нибудь перекусить. — И, не дожидаясь ответа, вышел.

Около ограды Баум на минуту остановился, удивленный: по обеим сторонам дороги стояло множество машин. Первой, кого Баум увидел в столовой, была Хедва Тамари, дежурный врач, к которой он был небезразличен. Она стояла в углу и ела кусок хлеба с намазанной на него тошнотворного вида красной субстанцией.

— Опять этот джем из жестянки? — спросил он и сразу продолжал: — Видела, сколько машин на улице? Похоже, у этих лунатиков очередная субботняя сходка?

Хедва показала на полный рот, закончила жевать и, тут же начав намазывать джем на следующий кусок хлеба, сказала:

— Это ты мне скажи. Я, между прочим, дежурю и не высовывала носа с самого утра. Что я могла видеть?

Баум знал, что Хедва дежурила вторую субботу подряд, поэтому не обиделся на ее выпад, а улыбнулся и сказал:

— Совсем не обязательно откусывать мне голову. Я просто спросил. Думал, ты знаешь. Они же, кажется, твои друзья?

— Ты отлично знаешь, что меня еще не приняли, иначе я бы, уж конечно, сразу тебе об этом сообщила, чтоб дать тебе долгожданный повод для идиотских шуток, — огрызнулась Хедва.

— Хорошо-хорошо, прошу прошения; перестань, наконец, на все обижаться, — примирительно сказал Баум и быстро добавил: — Но машин на самом деле очень много. Сходи посмотри. — Разговаривая с Хедвой, он одновременно сражался с большой порцией слипшихся макарон, смешанных с чем-то вроде кетчупа, и так называемым «пирожком с рыбой». Все это он отправлял в желудок, изо всех сил стараясь не чувствовать вкуса. Одолеть еще и десерт у него не хватило сил. Он вышел из столовой, миновал пост охраны и после секундного колебания вышел на улицу, окунувшись в лучи солнечного света.

Дорога отсюда просматривалась до вершины подъема. Баум вернулся к будке охранника рядом с воротами и с тревогой спросил:

— Послушайте, вы видели все эти полицейские машины? Что-нибудь случилось?

Охранник, пожилой пенсионер, который не покидал свой каменный скворечник все утро, не считая одного обхода вокруг вверенной территории, стоя в дверях, изрек:

— Как же, доктор Баум. Вот уже несколько часов я их все время вижу из окна, но я ни у кого ничего не спрашивал.

Баум опять вышел за ворота, поравнялся с Институтом, пересек узкую улицу и обратился к полицейскому, стоящему рядом с патрульной машиной:

— Простите, пожалуйста, случилось что-нибудь?

Полицейский предложил Бауму идти своей дорогой. Только после того, как тот представился и объяснил, что является дежурным врачом в больнице по соседству, в чем страж порядка, если ему не верит, может убедиться, спросив у охранника в двух шагах отсюда, полицейский смягчился и сообщил: