Владимир Колычев: Смертельное удовольствие

— А может, знаете?

— Говорят, если метросексуал, то совсем необязательно… — Валентина покрутила пальцами у себя над ухом, как будто лампочку в руках держала — цоколем вверх. — Что это я вас баснями-то кормлю?

— Можно на «ты».

— С баснями?

— И со мной тоже, — улыбнулся Мартын.

Он понимал, о чем шла речь. О метросексуалах слышал краем уха, да и мужчин видел, которые с истерической щепетильностью следили за своей внешностью, тот же Круглов, тот же Вадим. Совсем необязательно, что у них нетрадиционная ориентация, но если вдруг… Педераст педераста видит издалека.

Но это всего лишь догадки, потому Валентина и не решилась озвучить свою мысль. Но Мартын взял ее на прицел. Торопиться не надо, нужно по-умному, по чуть-чуть, глядишь, и сболтнет что-нибудь интересное. Глядишь, и получит Мартын ответы на свои вопросы. А пока что нужно перекусить по-быстрому и заняться делом. В компьютере он не силен, но все же попробует пробить информацию по частному охранному предприятию «Флагман», вдруг промелькнет что-то по ребятам, которых подрядил Круглов. Хорошо, если это случайные люди…

Валентина приготовила рагу — пальчики оближешь. Мартын ел, не торопился. Его успокаивала одна простая мысль. Если в распоряжении Круглова имелись люди, способные убить Настю сейчас, в ее доме, то зачем ему нужно было подпрягать Кальяна? К таким личностям, как правило, обращаются в последнюю очередь, когда уже нет собственных козырей. Или не было никогда…

Ялик, Утюг, Борман — три головы и все на одном теле. И все ржут в голос, подбадривая кого-то, кого Настя не могла видеть. Она висела на качелях животом вниз — и руки разведены в стороны на всю ширину, и ноги. Трехголовое чудовище держало ее двумя руками за голову, не позволяя ее поднять, но кто же качал сзади? Рома? Вадим?

Качели пошли назад, Ялик остался на месте, хватка его ослабла, Настя смогла вырвать голову и даже глянуть назад. Ни Ромы там не было, ни Вадима. Сзади стоял Мартын, он едко ухмылялся, с силой прижимая ее к себе. Она уже почти смирилась перед болью и унижением, но чувство обиды нахлынуло на нее ударной волной. И заставило проснуться.

Настя лежала в своей комнате, в чистом, в мягкой постели, вокруг тишина, покой и комфорт. В окна светило утреннее солнце, на часах половина восьмого. Где-то в доме Мартын, он только делает вид, что охраняет. Он затаился, ждет, чтобы ударить в спину.

Настя стремительно поднялась, на скорую руку расчесалась, надела спортивный костюм.

В доме было тихо, и только откуда-то из кухни доносились едва слышные голоса.

Мартын сидел за барной стойкой, перед ним стояла тарелка с горячими сырниками, он ел их прямо руками, запивая чаем из большой кружки. Но еда интересовала его куда меньше, чем Валентина, которая стояла у плиты в платье и переднике. Одной рукой она придерживала сковороду, другой — орудовала лопаткой. Вся такая взволнованная, расфуфыренная. Раньше на работу до десяти не выходила, а сейчас уже с раннего утра на месте. А может, она и не уходила никуда?

Настя с подозрением посмотрела на Мартына. И против нее камень за пазухой держит, и Валентину совратил.

Мартын улыбнулся ей, положил вилку и отставил в сторону кружку, но со стула не поднялся. Валентина повернулась и также изобразила радость. Расфуфыренная, накрашенная. Волосы чистые, пушистые. Наверное, с утра вымыла. После бурного пробуждения.

Мартын только прикидывался добреньким, на самом деле он злой, дикий. И Настя видела, как он может с женщиной. Наверняка такого жару этой сучке задал.

— Настя, доброе утро!.. Мы не стали тебя будить… — начала Валентина. Настя возмущенно вскинула брови. «Мы не стали…» Мы — с Мартыном?!. Быстро же они спелись, пока хозяйка спала… А Настя — хозяйка, прислуга не должна забывать этого. — Думали, ты и дальше спать будешь… — продолжала Валентина.

Настя набрала в легкие воздух, чтобы ответить ей. Интересно, после чего это можно так долго спать? После того, как ее Борман с Утюгом на качелях катали? Неужели Мартын растрепался?.. Она и на Валентину готова была обрушиться, и на Мартына.

— Ты уже умылась? — опередив ее, спросила Валентина.

— Что?! — От возмущения Настя и спину выгнула, и даже приподнялась на носочках.

Совсем с дуба рухнула баба! Как будто Настя никогда по своему разумению не умывалась и даже не мыла руки перед едой. Это ее перед Мартыном унизить хотят.

— Вид у тебя заспанный, — пояснила Валентина. — Вот и я подумала…