Галина Романова - К северу от любви

Отпечатки на обломке палки не принадлежали Асе. Тогда кому?

— Да, и еще, там был обломок накрашенного ногтя. Помнишь, да?

— Помню.

— Он не принадлежит убитой. И не принадлежит твоей фигурантке.

— Точно установлено?

— Абсолютно, — покивал Олег и склонился к микроскопу, пробормотав: — Ищи женщину, майор. Ищи другую женщину…

Он медленным шагом возвращался в допросную, когда наткнулся на Виталика Сушилина. Вот кого ему точно не хотелось бы видеть. Именно сейчас! По сути, он втянул его в неприятную историю, навязав помощь милой девушке Асе.

— Привет.

Сушилин преградил ему дорогу, склонил голову к левому плечу, опустил подбородок, будто о приклад винтовки оперся, и натурально прищурился, как будто прицеливался.

— Что происходит, майор?

Прищуренные глаза Виталика Сушилина смотрели недобро.

— А что происходит?

— Почему Ася вся в слезах? Рассказывает мне невероятные вещи, что, типа, у нее брали отпечатки пальцев. Допрашивали ее.

— Разве ты не знаком с процедурой разработки фигурантов, Виталик?

У Дорофеева свело челюсти, с такой силой он их стиснул. Меньше всего ему сейчас хотелось обсуждать с кем-то Асю. Тем более с Сушилиным!

— А с каких это пор она из пострадавших стала фигуранткой? Да еще и подозреваемой? — широко распахнул глаза Сушилин. — Я что-то пропустил?

Они все много чего пропустили. Два осла, которых использовала, обведя вокруг пальца, предприимчивая расчетливая девица.

— И ты пропустил, Виталик. И я вместе с тобой. — Он прошелся взглядом по стенам, увешанным методическим материалом, глянул на Сушилина. — Но ты можешь выдохнуть, подозрения на ее счет не оправдались. Она… Она не убивала…

… — А кто, Игнатьев? Кто убил Иванову? Кто вырыл яму, втиснул туда бедную девушку и присыпал сверху землей?! Кто, если не ты!

— Я не знаю. Я не знаю, но я не убивал! Вы у таксистов спросите, куда они меня отвозили с вокзала и откуда забирали, чтобы обратно отвезти.

Он спрашивал. Их ответ озадачил. Место, куда уезжал Игнатьев, не было парком, где произошло убийство. Но и далеко от него оно не располагалось. Пешком минут двадцать. Бегом — десять.

Если Игнатьев решил убить Иванову, он запросто смог бы это провернуть. По времени получалось. Вопрос — зачем?

— Ты был обижен, разочарован. Она кинула тебя. Обозвала… Как она обозвала тебя, когда отказалась приезжать на вокзал? Как, Игнатьев?

— Нищим, — ответил Егор, недоуменно помахивая головой. — И что? Я в самом деле нищий. Это ни для кого не секрет. И если честно… Если честно, майор, не очень-то я разозлился, когда она отказалась со мной путешествовать. Пока сидел на скамейке под часами, вел подсчет. По всему выходило, что денег не хватит. Моих денег. А на ее отдыхать как-то стремно. Она уже начинала губы дуть, когда ей приходилось иногда за меня платить.

Дорофеев встал с места и зашагал от стены к стене. Ему необходимо было перейти к вопросам об Асе. Но он не мог! Подробности их ночного свидания были для него болезненны.

Понимал, да, что он должен быть профессионалом, что она недостойна его душевных страданий, но ничего не мог с собой поделать.

Он ревновал!

— И именно по той простой причине, что не расстроился из-за путешествия, которое сорвалось, ты устроился садовником в дом Ивановых. Лихо, Игнатьев, врешь. Зачем ты к ним устроился?

Ответ ему пришлось обдумывать. Данила даже ждал, что тот сейчас снова затребует адвоката и замкнется, а допрос придется прекратить.

Но Егор неожиданно заговорил:

— Назло. Я назло это сделал. Поначалу. Когда вернулся на вокзал, я долго думал.

— Считал, я помню, — недоверчиво хмыкнул майор.

— И считал тоже. И Аська… Она так много наговорила мне. Назвала альфонсом и много кем еще.

Интересно, до того, как они переспали, она оскорбляла его? Или после?

Ему это не должно быть интересно, одернул себя Данила, снова почувствовав, как на лицо ползут красные пятна от бешенства.

— Это уже после того, как мы с ней… Ну, того… — услужливо уточнил Игнатьев. — В общем, я сидел на вокзале, размышлял. И решил, что раз она меня кинула, я буду ей назло глаза мозолить. Наутро пришел и начал работать. Я еще не знал тогда, что ее убили.

— А когда узнал, что же не рассчитался?

— А когда узнал, то понял, что буду первым подозреваемым, и счел: лучшего места, чтобы спрятаться, у меня нет. Хочешь спрятаться понадежнее, спрячься на виду. Разве не так? — Егор глянул на зарешеченное окно и произнес глухим, странным голосом: — Решил, что появлюсь перед всеми снова, когда убийцу найдут. А нашли вдруг меня и предложили на роль убийцы. Это неправильно, майор Дорофеев. Я не убивал!