Андрей Троицкий - Ревность

— Будем надеяться, что Ольга жива и здорова. Она заработалась и забыла, что время бежит. И очень быстро.

— И еще одна штука, — Джон почесал затылок. — Не хотелось тебе об этом говорить. Не хотелось, чтобы братья Ольги об этом узнали. Мне чертовские неприятно касаться этой темы.

— Говори, что мы дети…

Джон повертелся в кресле и выложил свою историю. Разлад Джона и Ольги наступил не только потому, что после увольнения из ФБР он выпивал слишком часто, а возвращался домой слишком поздно. Джон был по его словам неисправимым эстетом, ценителем всего прекрасного и, прежде всего, женщин. Злые языки повторяли, что он не пропустит ни одной юбки, что он перетрахал всех сослуживцев и подруг жены. В этом была доля преувеличения, но была и доля правды.

К сожалению, до Ольги доходили какие-то грязные слухи, как обычно в таких случаях с изрядной долей преувеличения. Ольга удивительно терпеливый человек, она прощала любовные похождения мужа, но лишь до поры до времени. И как раз в тот злополучный вечер, когда сама пришла домой очень поздно, после бурного выяснения отношений, она сказала, что больше прощать не может и не хочет.

Накануне ей донесли, что у Джона был секс с некой Ольгой Моулиш, русской женщиной, старшим экспертом нью-йоркского антикварного магазина. Она была замужем за американцем, потом развелась, сменила несколько друзей, но своего единственного мужчину пока не нашла. Джон не хочет снимать с себя вины, но напраслину возводить тоже ни к чему. На самом деле эта связь закончилась еще полгода назад, причем по инициативе Джона. Он испугался за себя, увлечение этой женщиной перерастало в глубокую душевную привязанность. Да, это было серьезное увлечение, но не настолько серьезное, чтобы он оставил Ольгу.

«Если я уволю из компании всех баб, с которыми ты трахался, то мне не с кем будет работать, — сказала Ольга. — Просто никого не останется. Разве только старушка, которая четыре раза в неделю поливает цветы и протирает пыль. До нее ты еще не добрался. Хотя, может быть, напьешься в следующий раз и решишь, что эта бабка как раз то, чего тебе не хватает. Ну, для полного счастья. А если я не уволю твоих любовниц, а просто поругаюсь с ними, — вокруг меня останутся одни враги. Этого я не хочу. Поэтому поступлю проще — разведусь с тобой». На этом разговор кончился. А утром уже не было возможности его продолжить, объясниться и принести извинения. Ольга ушла слишком рано.

Джон попрощался и пошел к себе. Радченко побродил по номеру, обдумывая, что делать дальше. Он решил, что о любовных приключениях Джона и нюансах семейной жизни братьям Наумовым знать необязательно.

Девяткин перекусил в столовой, вернулся в свой рабочий кабинет, запер дверь, лег на разложенный диван и провалился в бездонный колодец сна, похожего на глубокое забытье. Он проснулся во второй половине дня, позвонил в следственный изолятор и спросил, как дела у Лореса. Оказалось он до сих пор спит.

— Пусть просыпается, — сказал Девяткин. — И готовится к продолжению допроса.

Он сел за рабочий стол, заварил растворимого кофе и набрал телефон Тамары. Услышав ее голос, поздоровался, извинился за то, что свидание сорвалось по его вине. И завел разговор на общие темы. Месяц назад во время знакомства Девяткин, разумеется, не смог скрыть от дамы своего сердца, что имеет отношение к уголовному розыску. Но ума хватило не обмолвиться, что занимается расследованием убийств.

Тамара женщина впечатлительная, преподает рисование в художественной школе, если рассказать ей пару реальных историй из своей практики, две ночи спать не будет. Даже со снотворным. Сначала Девяткин вовсе не планировал говорить, что работает в МУРе, хотел придумать себе какую-то другую профессию, спокойную и безопасную. Ничего убедительного в голову не лезло. Ну чем может заниматься здоровенный мужик, у которого на теле две отметины от пули и полдюжины шрамов от ножа. Цветами что ли торгует, протирает штаны в офисе?

Придумал не ложь, а некую полуправду. Да, он работает в уголовном розыске, но его профиль — ловить воров карманников или заниматься квартирными кражами. Тамара оказалась женщиной любопытной и часто спрашивала о делах.

— Приходится пахать в две смены, — пожаловался он. — Жулья развелось… Неводом не переловишь. Допросы, допросы…

— И этим ты занимался все выходной? — в голосе Тамары слышалась нотка обиды и ревности. — Допросами? Неужели и ночью работал? Неужели нельзя эти допросы до понедельника отложить?