Эдуард Хлысталов - Библиотечка журнала «Советская милиция» 4(28), 1984

Прошло уже четыре десятилетия с тех пор, как знамя Победы взметнулось над поверженным рейхстагом, олицетворяя собой разгром гитлеровского рейха и окончание второй мировой войны на европейском континенте. Великая победа позволила советскому народу переключить свои усилия, талант и опыт на мирный, созидательный труд. Все послевоенные годы активно и напряженно работать над укреплением экономики, повышением благосостояния и дальнейшим совершенствованием развитого социалистического общества.

Советская литература пополнилась в последние годы новыми романами и повестями, глубоко и правдиво рассказывающими о бессмертном подвиге героев Великой Отечественной войны, об ответственной и сложной судьбе солдат правопорядка, охраняющих покой и счастье советских людей в мирные дни.

К ним принадлежат и творческие работы, входящие в этот выпуск библиотечки. Глубоко символично, что ее авторами стали люди разных поколений. П. А. Ситников воевал на Северо-Западном, Волховском фронтах, затем был направлен в органы контрразведки «Смерш», награжден боевыми орденами и медалями; В. Н. Першанин — представитель послевоенного поколения, написать об огненных годах его побудили воспоминания отца-солдата. Герой рассказа Э. А. Хлысталова и сегодня как бывший фронтовик остается в строю.

Думается, эти произведения станут определенным вкладом в создание образа «автора Победы», как назвал маршал Жуков обыкновенного человека, который в крови и поту, в страданиях и лишениях победил страшного врага, принеся миру мир.

ВОТ КАК в жизни бывает. Уходит человек на пенсию, ищет покоя, а на него вдруг такое наваливается…

Последние дни на службе давались полковнику Золотову нелегко, он едва скрывал от окружающих свою безмерную усталость.

Держался, сколько мог, но скоро понял: все, больше так нельзя. Пока страдает он, а скоро будет страдать и работа. Этого допустить нельзя. Андрей Петрович написал рапорт.

Время словно остановилось. Вроде бы соскочил Золотов с бешено вертящейся карусели и огляделся вокруг. Поначалу он наслаждался отдыхом, а потом стало чего-то не хватать, в душе образовалась пустота, которая породила чувство неясной тревоги. Ну что ему не хватает?

И вот однажды он получил поздравительную открытку от фронтового товарища Захара Лебедева. Встревожила фраза: «Отскакал я, друже, свое…» Видно, крепко приболел Захар, самый близкий друг.

Сердце защемило от какого-то, еще неясного, предчувствия, нахлынувшей тоски. Из писем Золотов знал, что Лебедев уже несколько лет, как и он, жил бобылем. Значит, сейчас он один на один с болезнью, без поддержки родных и знакомых? Надо немедленно ехать. Утром отправился в кассы аэропорта, купил билет на самолет до Ленинграда. И вот встреча.

Вид старого приятеля не порадовал Андрея Петровича. Эх, годы-годы, да нездоровье еще обрушилось. Захар тяжело приподнялся с кресла, обнял гостя, похлопал его по плечу, прослезился.

— Давненько мы с тобой, Андрей Петрович, не виделись. Лет тридцать пять, не меньше? — справившись с волнением, заговорил он.

— С сорок третьего…

— Да… Было нам по тридцать, — стал припоминать Лебедев. Они уже сидели рядом. — Ты и сейчас еще выглядишь молодцом: бодрый, свежий… А я вот сдал. Одышка, проклятая, одолевает… Сердце поизносилось, стучит с перебоями…

Говорит отрывисто, громко, сам слушает внимательно, подавшись вперед, прикладывая ладонь к уху, одобрительно кивает большой полысевшей головой, задумчиво рассматривает собеседника.

— Не одинок я. Ко мне частенько заглядывают друзья. А на соседней улице, кстати, живет моя сестра, — он сразу успокоил Золотова. Перечислил тех общих знакомых, которые уже навестили его.

Вспомнили по случаю и о тех, с кем потеряли связь в годы войны.

— Не забыл нашего сослуживца по Северному Кавказу Федора Лукича Михеева? — поинтересовался Лебедев, и взгляд его стал пристальным.

— Еще бы! — тотчас же воскликнул Андрей Петрович. — Мне же пришлось перебрасывать его в тыл к противнику, в вашу бригаду. А позднее мы с тобой вместе разбирались с его провалом. Между прочим, ты же был в Горске начальником горотдела… Нового ничего не выяснил?

— Что тебе сказать? — Лебедев заворочался в кресле. — Тогда нам так и не удалось узнать что-либо определенное о его гибели… После освобождения города был арестован один подозреваемый фаэтонщик, но доказать его вину не удалось. В общем, свидетелем на суде выступила лишь супруга Михеева. Так вот, по показаниям арестованного и ее словам выходило, что Федор Лукич оказался жертвой какой-то провокации гестапо… Мы в отделе пришли к выводу, что его выдал предатель по фамилии Лисицкий. Потом Михеев рассчитался с ним где-то в лесу, когда узнал, кто он такой…