Борис Сударушкин - По заданию губчека [Повесть]

Два часа говорил он с трибуны об издыхающей контрреволюции и борьбе с ней, красиво жестикулируя, сыпал громкими, зажигательными фразами и неожиданными сравнениями, но ясности, как же бороться с контрреволюцией, так и не внес.

Сразу после митинга Троцкий направился в штаб военного округа. В губчека ждали грозы, но она так и не грянула. Видимо, только здесь понял Троцкий окончательно, что защищать бывшего начальника мобилизационного отдела бесполезно.

Настоящая гроза — с ливнем, вымывшим грязные улицы и площади, с молниями, которые исполосовали небо над городом, — случилась через день. Весна словно заспешила — только за неделю до этого тронулся лед в Волге и Которосли.

А в самом конце апреля в местной губернской газете появилось короткое, набранное в несколько строк мелким шрифтом сообщение о расстреле предателей-военспецов из штаба военного округа.

Казалось бы, эта заметка подвела итог одной из самых сложных и важных в то время операций губчека. Но операция на этом не завершилась.

Из госпиталя Тихона выписали только после первомайского праздника. Вышел на Большую Московскую — и не мог надышаться свежим весенним воздухом. Лужи, трамвайные рельсы, мостовая после дождя блестели под солнцем. Которосль разлилась, и мутная вода вплотную подступила к дамбе. На мосту слепили глаза свежие сосновые доски настила. Плотники, посверкивая отточенными топорами, возводили леса возле поврежденной снарядами бывшей духовной консистории.

Вспомнилось, как по этому самому мосту, исклеванному пулями и закопченному пороховой гарью, вместе с Иваном Резовым и Степаном Коркиным возвращались из госпиталя после подавления мятежа, как из выбитых окон гимназии Корсунской ветер выкидывал обрывки бумаг и серый пепел.

Сейчас здесь работала почта, у подъезда толпились служащие с портфелями, у телег переговаривались озабоченные деревенские мужики, покрикивали на отощавших, с впалыми боками лошадей.

Нашел окно класса, где заволжские рабочие сидели перед тем, как их отправили на баржу смерти. Свернул на Большую Рождественскую. Протарахтел большой черный автомобиль, волоча за собой сизый хвост бензиновой гари. Навстречу прошагал отряд новобранцев с узелками под мышками, у двух замыкающих — связки березовых веников. Их обогнали молодые работницы в красных косынках. Один из новобранцев озорно запел:

Лагутин возвращению Тихона обрадовался:

— Ждал я тебя, много людей на фронт ушло. Так дело дальше пойдет — в губчека вместо сотрудников одни столы да чернильницы останутся. А работы прорва, заговорщиков еще не всех разоблачили, какая-то сволочь пыталась водокачку взорвать.

В кабинет заглянул коренастый кудрявый парень в расстегнутом пиджаке и пыльных сапогах с напуском.

— Товарищ Лагутин! У меня срочное дело!

— Проходи.

Парень сказал вполголоса:

— Тут посторонние…

— Так мечтал увидеть героического чекиста Вагина — и сразу его в посторонние записал! Нехорошо, — улыбнулся предгубчека, представил Тихону нового сотрудника: — Сергей Охапкин, прислан к нам по рекомендации большевиков ткацкой фабрики. Когда на работу принимали, рассказал я ему, как ты Ферта брал, как с Андреем Лобовым на хуторе от банды отстреливался, а потом группу Дробыша разоблачал.

— А про пожар в Коровниках вы ему не говорили? — усмехнулся Тихон.

— Про пожар? А что там интересного было?

— А как мне заведующий складом про самовозгорание медного купороса байки заливал?

— Ну, это ты ему сам как-нибудь расскажешь, — рассмеялся Лагутин. — Ну, что там у тебя, Сергей?

— Мендель продает куски мануфактуры, пропавшие со склада на Пошехонской. А там орудовала банда Кулакова.

— Что предлагаешь?

— Арестовать Менделя и допросить, он нас на Кулакова и выведет.

Лагутин закурил, сделал несколько коротких затяжек и обратился к Тихону:

— А ты что посоветуешь? У нас есть подозрение, что банда Кулакова с Бусыгиным связана.

— Мендель скажет, что мануфактуру с рук купил, и опять ищи-свищи этого Кулакова.

Председатель губчека остался доволен его ответом:

— Вот тебе, Сергей, пример, как работают опытные чекисты: сначала подумают, а потом решение принимают. Иди и еще раз прикинь, как заставить Менделя вывести нас на Кулакова без осечки. Голыми руками спекулянта не возьмешь.

Когда Охапкин вышел из кабинета, предгубчека с теплотой в голосе сказал: