Павел Орлов - Оперативный гамбит

— Мы же не всесильны. Если откровенно, то, хочешь, я сейчас прямо, не сходя с этого места, назову тебе с десяток способов насильственного умерщвления человека, при которых ни один медицинский эксперт — будь он трижды доктор наук — не сможет доказать, что покойному перебраться на тот свет кто-то помогал? А если к тому же в некоторых специальных книгах покопаться — то и еще пару десятков накопаю.

— Спасибо, родной, — успокоил! — невесело усмехнулся я. — За что же тогда вам зарплату платят, если вы даже причину смерти установить не можете?

— Чья б корова… — беззлобно огрызнулся Старцев.

Да, и нам тоже… Людей убивают, продают их квартиры, а мы тут только молча вздыхаем, как тот толстовский интеллигентик. Н-да… Все, как говорится, под богом ходим. Впрочем, под богом ли? Я, как вы, надеюсь, понимаете, не библиотекарем работаю и кое-что в этой жизни повидал, но и мне иногда страшно становится от мысли, как дешево ценится жизнь человеческая и как легко ее оборвать. Не хочу быть богохульником, но вот, к примеру, Пета Уилсон — актриса, играющая Никиту, — отвечая на вопрос, почему она не верит в Бога, сказала в одном из многочисленных интервью: «В мире столько горя и несчастий, что извинить за них господа Бога может только его отсутствие». И не так уж она, наверное, неправа…

Ситуация дурацкая, что ни говори. Доказать отравление Роговой невозможно, Кузнецов и Белова вообще исчезли, а в этом вопросе у нас просто: нет трупа — нет и преступления, Мамедова — считайте, что на другой планете! Куда ни кинься — зацепиться не за что.

Разумеется, это вовсе не означает, что я это дело бросил.

Во-первых, за Раджабовым поставили «ноги», и получаемая от службы наружного наблюдения информация позволила нам убедиться в том, что он действительно работает на «Агасфер». В деле имеется несколько довольно интересных фотографий. Вот, например, Раджабов входит в знакомый нам офис «Агасфера» на Большой Пушкарской. А вот — сидит в кафе с господином Соколовым.

Во-вторых, выяснилось, что Рагиф Раджабович промышляет не только перепродажей жилья, а имеет также определенный доход с нескольких ларьков на знаменитом рынке «Юнона», что на улице Маршала Казакова. Я этот рынок знаю хорошо. Одно время туда пытались вытеснить уличных художников, среди которых у меня немало добрых знакомых, и в тот период времени я бывал там частенько. Позднее там тусовались радиолюбители, в связи с чем мне лично этот рынок стал уже неинтересен, а потом он постепенно превратился в одну из крупнейших барахолок города. Сейчас там торгуют все и всем. Если вам надо купить, к примеру, стиральный порошок, крышку трамблера для «Москвича», зимнюю шапку, материнскую плату для компьютера, джинсы, сиденье для чешского унитаза и рыболовные крючки, причем все это — сразу, милости прошу по указанному адресу.

Впрочем, рекламу мне дирекция рынка не оплачивает, поэтому вернемся к нашему другу. Коммерческая деятельность принадлежащих ему ларьков для нас особого интереса не представляет, а вот тот факт, что Раджабов частенько на этом рынке появляется, мы будем иметь в виду — вдруг хоть когда-нибудь, да пригодится! Более того, выяснилось, что он, оказывается, страшный любитель шашлыков и постоянно покупает их в одном из шалманов, в изобилии разбросанных на огромном пустыре перед самим рынком. Не стоит удивляться! Хозяин этого шалмана — земляк Рагифа Раджабовича по имени Мамед, поэтому можно быть уверенным, что уж кому-кому, а Раджабову собачатину он не подаст.

Я опять представляю читателя-зануду, который, прочитав эти строки, подумает: «Во! Милиции дел больше нет, как выяснять, кто и где шашлыки покупает!» Не торопитесь с выводами! Кстати, в кафе «Гянджа», завсегдатаем которого является наш подопечный, он также неизменно заказывает шашлык. Посетители этого заведения в своем подавляющем большинстве — азербайджанцы, причем клиентура постоянная, так что наши оперативные возможности в этом плане несколько ограниченны. Ребятам Яковлева удалось, правда, однажды устроиться за соседним столиком, но… Весь вечер Раджабов с соплеменниками говорили на родном языке, так что нашим сотрудникам ничего выяснить не удалось. Они, правда, добросовестно записали часть разговора на портативный диктофон, но из-за постоянно и громко играющей музыки разобрать даже отдельные выражения на пленке было практически невозможно. Толя Саидов из нашего отдела, родной язык еще не забывший, хоть и живет в Питере уже без малого два десятка лет, прослушав часть записи, только беспомощно развел руками…