Вячеслав Денисов - Я никого не хотел убивать

— Инночка! Как же не открывать? В квартире дышать нечем, — вставила Лихачёва. — Не будет же солидный человек, словно простой мужлан, вламываться в чужую комнату. Неси же скорее ключ. Мы и так столько терпели…

— У меня у самой голова раскалывается от этого отвратительного запаха… — с раздражением произнесла Безымянная.

— Уже говорил и могу повторить вновь! Во всех ваших бедах можете винить только самих себя, — пробурчал я. — Необходимо было всего лишь подойти к телефону и набрать соответствующий номер…

Мне почему-то показалось, что от моего громкого голоса у них по телу пробежали мурашки. Во всяком случае, обе женщины, как по команде, потупили взгляды и стали похожи на две прекрасные, но поникшие розы. Как ни странно, но именно в эту минуту я перестал замечать, что Татьяна измучена бытовыми проблемами, а утиный носик Инны Алексеевны показался мне весьма забавным и даже придавал её лицу некоторую пикантность.

— Чисто русская психология, — продолжая наигранно возмущаться, добавил я. — Во что бы то ни стало создать себе трудности, ради того, чтобы затем их мужественно преодолевать!

В отличие от смутившихся женщин, я уже мысленно был в комнате, из которой исходило удушливое зловоние.

— Как же вы тут живёте? Совершенно нечем дышать… — по-прежнему стоя перед закрытой дверью Ивана Никаноровича, с откровенным сочувствием, посетовал я.

— Куда же нам деваться? — отрешённо спросила Лихачёва. — Это наша квартира, и другой у нас нет…

— Немедленно откройте все форточки, какие только возможно! — менторским тоном произнёс я. — А ещё лучше, распахните фрамуги…

Я не мог не обратить внимания, на то обстоятельство, что обе смотрели на меня не так, как обычно смотрят на представителя уголовного розыска. Они глядели глазами одиноких пантер. В их заворожённых взглядах было что-то доброе, нежное, ласковое, и в то же время что-то неуловимо хищническое. Да это не удивительно. Без лишней скромности, у меня слишком приятная внешность, которая вызывала доверие со стороны окружающих, и особенно у представительниц противоположного пола. Редкие женщины могли устоять перед моим пленительным обаянием. Правда, поначалу их всегда смущало одно и то же обстоятельство, которое постоянно сбивало их с толку. Я был слишком ухожен, что невольно наводило на мысль о существовании единственной и любящей супруги, неустанно следившей за моей опрятной внешностью. Им всем было невдомёк, что в этом лишь моя личная заслуга и моё постоянное стремление к беззаботной шикарной жизни, которую я вёл за счёт наивных и чересчур доверчивых любовниц.

Татьяна смотрела на меня прямым открытым взглядом, не допуская мысли о том, что я прожжённый аферист. Она не только верила, что перед ней опытный следователь, но и не сомневалась в моей порядочности, наивно принимая за доброго, отзывчивого и безупречно честного человека. Она ничуть не сомневалась в том, что я был олицетворением доброты и кротости. Откуда ей знать, что мои высокомерные высказывания — всего лишь плод моей фантазии, приукрашенной красивыми, но лживыми словами. Незаметно для себя, Татьяна поддалась минутной слабости, которая была вызвана приятными воспоминаниями того времени, когда по отношению к ней я был напористым и одновременно нежным. Когда страстно целовал её удивительно мягкие губы и шептал о безумной и вечной любви, вызывая бурный поток эротических ощущений.

Она решительно взяла меня под руку и прильнула к моему плечу, но почти сразу отстранилась, опасаясь внезапного возвращения Инны Алексеевны.

— Пашенька, ты такой маститый профессионал! Я никогда не видела тебя таким серьёзным деловым человеком… — восторженно объявила она, — Ты настоящий полковник…

— Во-первых, майор, — резонно подметил я. — А во вторых, бывший…

— Инночке о таких подробностях знать не обязательно. Пусть думает, что ты самый главный начальник…

Она сконфуженно улыбнулась и добавила:

— Как бы там ни было, сейчас ты находишься при исполнении служебных обязанностей…

Татьяна не успела договорить, потому что Безымянная вышла из своей комнаты, демонстративно держа в руке заветный ключ. Она выжидающе посмотрела на меня. Будь я не в гражданской одежде, а в форменном обмундировании, то наверняка пользовался бы у неё особым уважением.

— Аккуратней, пожалуйста! — сухо сказал я, преднамеренно не желая оставлять на этом ключе свои отпечатки. — Ничего не сломаете, так и ремонтировать не придётся…