Дарья Кожевникова - Поцелуй отложенной смерти [litres]

Сейчас подобное предположение заставило Лизу лишь горько усмехнуться.

Как бы ни сложились обстоятельства, а Устинья Павловна не взяла в расчет того, насколько мало Ярослав дорожит семейной коллекцией. А вот если он даже не знал, а хотя бы догадывался о намерениях своей бабушки относительно них двоих… эта мысль кольнула Лизу весьма и весьма болезненно!

Ведь теперь, после того как ей открылись некоторые подробности отношений внука и бабушки, она вдруг осознала, что у Ярика затея Устиньи Павловны была способна вызвать в первую очередь лишь протест. Так не потому ли, протрезвев после вчерашнего, он сегодня так демонстративно ушел с пляжа в Веркиной компании?!

Лиза резко села, сбросив шляпку с лица. Бросила взгляд на балконы их дома, отсюда видные как на ладони. Но рассмотреть, что творится на уровне пятого этажа, так и не успела, потому что весь обзор перекрыл собой Смоляков, мокрый и жизнерадостный, отчего Лизе в очередной раз захотелось треснуть его покрепче.

– Как водичка? – мрачно спросила она, уже привычно подавляя в себе это желание.

– Холодноватая еще. Но класс! – подхватив полотенце, прихваченное из дома на всякий случай, он принялся растирать плечи и грудь, на которую, на золотой цепочке, свешивалась пластинка с отчеканенной группой крови.

– Кстати, при гемотрансфузиях такие побрякушки в расчет не берут, – злорадно сообщила ему Лиза. – Так что зря таскаешь.

– Знаю, – он пожал плечами. – Но пусть болтается, пока ничего другого повесить не подвернется. Раньше у меня тут медальончик был с отгравированным именем жены. Потом, сама понимаешь, он оказался не к месту.

– Смоляков, а если не секрет, отчего же вы все-таки развелись?

– Честно? Потому, Лизонька, что не каждая сможет быть женой дальнобойщика. И потому, что со временем уже не остается сил игнорировать по возвращении намеки и ухмылочки доброжелателей, даже ради дочки… собственно, ради нее-то и терпел до последнего, иначе еще раньше бы развелись.

– А сам-то? На трассе? Да про вашу профессию анекдоты складывают!

– Так же, как и про вашу, Лизок. Что не мешает тебе возмущаться по этому поводу. Потому что ты совершенно другого полета птица. Такую жену, как ты, я бы оставил дома со спокойной душой, куда бы и на сколько ни поехал, прекрасно зная, что ты ничего такого не станешь вытворять у меня за спиной. Да и сам бы в рейсах не гулял. Не потому, что прям такой идеальный, а просто не растрачивался бы по дешевым интрижкам, зная, что дома ждет любимая женщина, – усевшись на соседний лежак, Смоляков с несвойственной ему серьезностью взглянул Лизе прямо в лицо. – Так что ты не торопись совсем уж сбрасывать меня со счетов.

– Не могу я иначе. Бесишь ты меня, Боренька, как только я тебя вижу.

– Лучше уж быть раздражителем, чем разрушителем, Лиз.

– Опаньки! А это вдруг из какой оперы всплыло?

– Из местной. Ты к Славке, как я погляжу, очень неравнодушна…

– А вот Ярослава оставь в покое! – перебила Лиза, не собираясь дослушивать, что он там еще наплетет, да еще и про какие-то разрушения. А снова вспомнив его версию с серьгами, взвилась еще больше: – Нечего нос совать, куда не просили!

– Как скажешь, – согласился он, проследив за быстрым Лизиным взглядом, которым та опять невольно скользнула по злосчастным балконам пятого этажа. – Тогда, может, вернемся к тебе домой? Я что-то снова проголодался, да и отдохнуть бы пора, мелкого-то забрали.

– Вернемся, – согласилась Лиза. – И, заметь, исключительно по двум озвученным тобой причинам! Так что если еще на сочинения потянет, то лучше оставляй все свое творчество при себе!

Вечер застал всю компанию на кухне, за обеденным столом, плавно принявшим на себя функции стола совещаний. Роль председателя взял на себя Смоляков, выглядевший самым бодрым из всех троих после дневного отдыха.

Ярик тоже успел отдохнуть, хотя и пришел от Верки гораздо позже, чем Лиза с Борькой вернулись с пляжа. По крайней мере, выглядел он не уставшим, а, скорее, подавленным, и в затеянной Смоляковым беседе не рвался брать инициативу в свои руки.

Лиза тоже не проявляла сейчас активности. Кто-кто, а она после обеда вообще не сомкнула в своей комнате глаз. Все лежала, уткнувшись лицом в подушку, перед тем примятую головой спавшего здесь Ярослава, и все прислушивалась, не хлопнет ли входная дверь, возвещая о том, что он вернулся домой. А когда все-таки услышала этот долгожданный хлопок, нашла в себе силы и гордость не выглянуть в коридор.