Галина Романова - Грешница в шампанском [litres]

Телефон у лысого мерзавца был с определителем, и тот долго не подходил, узнав кагоровский домашний номер. Локти кусал? Последние волосы на своей плешивой башке рвал? Его проблемы. Попал на бабки, будь добр платить.

– Алло, Дима? Приветствую тебя, – сразу заюлил, заюлил, хитрый лис. – Как ты? С горем справляешься? А то подъеду, посидим вместе…

– Сесть еще успеешь, – брюзгливо пошутил Кагоров. – Как наши дела, Витек? Когда собираешься долг отдавать?

– Ах, вон ты о чем! – тот делано рассмеялся. – Так все уже в порядке. Завтра встречаемся и…

– Ну-ну, смотри, а то я не посмотрю на твой преклонный возраст… Кстати, Саша твоя где сейчас обитает?

– Саша?

– Да, да, Саша!

– К-какой Саша?

Виктор вдруг начал заикаться, и не понять было: прежний ли испуг от вновь затребованного долга тому виной или упоминание о супруге так его разволновало.

– Не какой, а какая, – терпеливо пояснил Кагоров, догадливо ухмыльнувшись.

Понятно, хвостом крутит старый лысый лис. Кто же добровольно от такой бабы откажется? Только такой идиот, как он, предпочтя старому проверенному другу молокососку безмозглую.

– Я про жену твою, Виктор. Где она живет?

– Ты про Мусю, а я-то… – он снова наигранно хохотнул. – Так она у себя на квартире. Я вот решил спальню нашу отремонтировать, ну, сам понимаешь, после всего, что случилось, ей как-то не очень приятно в ней ночевать. Вот она и решила пока у себя пожить. Не любит ремонтной суеты, да…

Врал сивый мерин. Врал стопроцентно. В доме этих спален было… Могла бы Сашенька и в любой другой переночевать, пока их супружеская реставрировалась и отмывалась после мужниного блуда. Не захотела почему-то под крышей своего дома оставаться. В квартиру вернулась.

– Адрес квартиры дай, – безо всяких реверансов потребовал Кагоров.

– Адрес?! – переполошился Виктор. – Адрес зачем?!

– Тебе-то что, Витек! Или про уговор наш забыл? Мог бы ее еще на Новый год полыхнуть…

– Так там у тебя эта мокрощелка была! – возмущенно перебил его Виктор. – Как там ее… Таисия, кажется. Подруга моей Ленки. Ее потом вроде по подозрению и загребли. Разве не так?

– Ну и что! Была, да сплыла! Сам же говоришь, загребли ее. Адрес диктуй.

Виктор нехотя промямлил ему адрес квартиры, где жила Александра. А потом вскользь так и говорит:

– Дим, не пойму, зачем тебе Муся моя, когда цыпа твоя у тебя под боком?

– Какая цыпа? – не понял Кагоров.

– Как какая?! Та самая, которую ты в новогоднюю ночь под моей лестницей грел!

– Так она же в тюрьме!

– Отпустили ее! – воскликнул обрадованно Виктор. – Вот я и говорю, зачем тебе Муся-то?…

– Как отпустили? Когда?

Кагоров лениво прикидывал в уме: если Стаська на свободе и не позвонила ему, стало быть, злится на него за то, что не помог ей. А как помогать этой паскуде, если она его сдала с этим гребаным пузырьком?! Может, не звонит, потому что боится? Чувствует грех за собой, вот и затаилась?

– Уж когда и во сколько, не знаю. Но отпустили точно. Так что ты…

– Ну отпустили и отпустили, бог с ней, – перебил его Кагоров. – Позвонит, если нужно.

– Да, Дим, а тебя больше не вызывали? – осторожно поинтересовался Виктор и почти шепотом добавил: – В связи с отравлением твой жены не вызывали больше?

– Да пошли они с этим дерьмом куда подальше! – вспылил Кагоров, с досадой вспомнив, что послезавтра его снова вызывают в прокуратуру. – Я вообще к этому шампанскому не прикасался. Мне мой бокал в руки вложили, вот так вот! Ты с Лилькой над бокалами колдовал, вот с вас и спрос! Может, это ты ее отравил, вот!

– Митя-а, Митя-а… Да что ты такое говоришь-то?? – тот почти задохнулся от страха. – Да как ты можешь-то?? Я за свою жизнь таракана не раздавил, а ты… Сестриц это дело, поверь мне! Эти две лярвы безродные руку к смерти твоей жены приложили.

– С чего это вдруг такая уверенность? – насторожился сразу Кагоров, вспомнив про фотографию во внутреннем кармане пиджака.

– Я, когда ты младшую под лестницей хайдокал, кое-что слыхал, между прочим, – голос Виктора судорожно прерывался, то ли от страха, то ли от важности момента, которым тот был преисполнен.

– И что же ты слыхал, дорогой?

– Жена твоя этой старшей – Надежде, кажется, – она угрожала ей, вот!

– Как это?!

– Угрожала, а насчет чего, я не понял. За локти ее хватала, к себе разворачивала, за подбородок трепала и все что-то говорила и говорила сердито.

– А Надежда что же? Просто молча стояла и терпела это?!

Ночной ревностный спазм снова скрутил все внутри с такой силой, что Кагоров, прикрыв трубку рукой, застонал.