Ольга Баскова - Тиара скифского царя [litres]

Разумеется, Эжен ему не отказал. Теперь «Фигаро» не выходила без статьи, кричавшей о разоблачении мифа о тиаре скифского царя. Народ валил валом, некоторые приходили уже не в первый раз, Моран радостно прятал денежки в карман, редактор «Фигаро» был на седьмом небе от счастья – никогда газета не продавалась так хорошо, и конкурирующие издания скрипели зубами от досады, например газетенка «Маттен», – а дирекция потирала руки, не зная, что играет с огнем.

Впрочем, у «Маттен» тоже наступил звездный час. Шум, поднятый в Париже, не мог не долететь до других стран, и в редакцию «Маттен» пришло письмо от ювелира Лифшица из Одессы, неплохо владевшего французским и написавшего редактору большое обстоятельное письмо.

«Так получилось, господин редактор, – уверял ювелир, – что мне довелось быть знакомым с неким Израилем Рахумовским, очень талантливым мастером. Этот человек долгое время работал на жуликов, заказывавших у него ювелирные изделия, напоминавшие древнегреческие, чтобы потом состарить их и выдать за подлинники. Мне очень жаль разочаровывать вас, но я сам видел, как Израиль изготавливал эту тиару. Так что, уверяю вас, это подделка, изделие уникального мастера из Одессы. С большим уважением, Семен Лифшиц».

Разумеется, редактор не стал проверять информацию и тут же тиснул статью в свою газету.

Эта статья вызвала у директора Лувра и экспертов недоверие. Как бы ни был хорош одесский мастер, он, по их мнению, не мог так профессионально изготовить корону.

Впрочем, Лифшиц породил сомнения. А что, если мог? В конце концов, эксперты – тоже люди, и истории были известны случаи, когда мошенникам удавалось провести знающих коллекционеров.

– Что же делать? – Директор снова стал теребить вихры.

Спонсоры, памятуя об огромных деньгах, заплаченных за тиару, тоже не находили себе места.

Наконец одному из них в голову пришла разумная мысль.

– Журналист Моран может поехать в Одессу, разыскать там этого Израиля Рахумовского и все узнать, – сказал он, хлопая ресницами и в глубине души надеясь, что все окажется очередной «уткой». – Этот молодой человек поедет за сенсацией хоть на край света, уверяю вас. Я готов оплатить ему дорогу.

Всем это предложение понравилось. Дирекция Лувра послала за Эженом, действительно готовым сгонять хоть на Северный полюс, и уже на следующий день пронырливый француз мчался в поезде в Одессу, предвкушая очередную сенсацию.

Одесса, 1903 г.

Приехав в Одессу, Эжен решил не экономить, поселился в лучшей гостинице и в тот же день отправился на поиски ювелира.

Ему повезло в том, что многие одесситы знали французский чуть хуже русского, и вскоре он стоял у поцарапанной двери мастерской, никак не говорившей о том, что здесь работает процветающий мастер.

«Ничего, – подумал хитрый француз, – в моей статье это будет второй Гефест».

Он позвонил в колокольчик со следами ржавчины, и ему открыл высокий худой мужчина в круглых очках, в строгом черном костюме.

Эжен не мог определить, сколько ему лет. Ему часто встречались люди с такими лицами: в глазах читался опыт прожитых лет, но щеки и лоб не испортили морщины, и поэтому мастеру могло быть как тридцать, так и пятьдесят.

Моран доброжелательно улыбнулся и произнес на родном языке, ибо по-русски знал только «спасибо» и «пожалуйста»:

– Парле ву франсе?

Этот вопрос сбил ювелира с толку, потому что он вдруг покраснел и покачал головой. Впрочем, незнание языка не остановило француза, и он, прижав руку к сердцу, пылко заговорил о том, что ему просто необходимо задать мсье Рахумовскому пару вопросов.

Услышав свою фамилию, ювелир сделал знак Морану подождать его, вышел и через несколько минут возвратился с хорошо одетой молодой женщиной в темном платье, с зачесанными в гладкую прическу русыми волосами, усадил ее на стул, что-то сказал, и мадам или мадемуазель с готовностью кивнула.

Журналист догадался, что Израиль пригласил даму для перевода, и начал, немного смущаясь: ему не хотелось, чтобы присутствовали третьи лица, но без них было не обойтись:

– Извините за беспокойство, мсье Рахумовский, но по Парижу поползли слухи, что корона скифского царя, которая находится в Лувре, – это не подлинник, а подделка и эту подделку изготовили вы. Дирекция музея готова заплатить вам большие деньги, если вы расскажете нам всю правду.