Жаклин Уинспир - Простительная ложь. Вестник истины

— Понимаю. Ну или мне кажется, что понимаю. Я думал, что вы просто поищете в архивах, съездите во Францию и…

Лоутон умолк на полуслове. Судя по всему, он плохо представлял, что Мейси будет делать во Франции.

— Сэр Сесил, если вы не возражаете, у меня есть предложение. Обдумайте мои слова, а также последствия, к которым может привести расследование. Затем позвоните мне в контору, и, если все же решитесь воспользоваться моими услугами, чтобы выяснить правду о гибели Рейфа, мы начнем в тот же день.

Мейси достала из портфеля визитную карточку и протянула Лоутону. На карточке стояло имя, род занятий — «психолог и детектив» — и номер телефона.

Пару секунд Лоутон изучал визитку, затем вложил ее в жилетный карман.

— Согласен. Я решу, в какой мере мне потребуются ваши услуги.

— Хорошо. А теперь прошу прощения, сэр Сесил, но мне действительно пора идти. Я приглашена на ужин.

Короткий стук в дверь возвестил о безошибочно рассчитанном времени появлении лорда Джулиана Комптона.

— Я подумал, что вы как раз закончили.

— Да, Джулиан. Мисс Доббс мне очень помогла, — произнес сэр Сесил и протянул Мейси руку.

— Я жду вашего звонка, сэр Сесил. — Мейси пожала руку Лоутона и повернулась к двери. — Кстати, сэр Сесил, еще кое-что. Если вы все-таки решите начать расследование, я обязательно поинтересуюсь: раз уж ваша жена считала, что Рейф не погиб, упоминала ли она, по каким причинам он не вернулся домой?

Вернувшись к себе, Мейси приняла ванну и наскоро уложила волосы перед тем, как облачиться в обычное черное платье. В ее гардеробе не нашлось вечерних туалетов, и потому она выбрала наряд, более-менее подходящий для ужина в фешенебельном ресторане отеля «Стрэнд-пэлас». Нанесла на лицо немного румян, накрасила губы и напоследок еще раз пригладила волосы. В начале лета ее длинные локоны наконец-то повстречались с ножницами парикмахера, и, хотя новая прическа смотрелась очень стильно, Мейси ловила себя на мысли, что ей недостает тяжести волос, заколотых шпильками на затылке. Короткая, до подбородка, стрижка «боб» уже начала отрастать, что очень радовало Мейси: в кои-то веки она следовала моде.

Забрав заново отполированный автомобиль, Мейси покатила к отелю «Стрэнд-пэлас», где поселилась Присцилла. С тех пор как подруга перебралась в Биарриц, они все время поддерживали связь, но виделись только раз или два. Поначалу Мейси сомневалась, правильно ли поступила Присцилла, уехав жить за границу, но понимала, что ее неугомонному характеру, почти сломленному горем и утратой, необходима встряска. В Биаррице Присцилла ударилась было в разгул, но от декаданса послевоенных лет ее спасли спокойная сила и решительность мужа, поэта Дугласа Партриджа, который делил с женой не только свой тихий приют на берегу моря, но и свою жизнь, полную вдохновенного творчества и целительного самоанализа. Мейси радовалась за подругу и считала ее брак прочным и надежным. К Присцилле вновь вернулась радость бытия, а Дуглас стал увереннее держаться на людях. Присцилла родила трех сыновей, и теперь даже ее завидная энергия частенько иссякала к вечеру, а у Мейси мелькала мысль, что подруга вряд ли бы справилась с детьми без помощи няни.

Ведя машину по лондонским улицам, Мейси думала не только о Присцилле с семейством. Ее беспокоил разговор с сэром Сесилом Лоутоном. Дело, возможно, выгодное, но довольно сомнительное, решила она. Ей нравилось доводить дела до полного завершения, знать, что не осталось никаких неясностей и досье можно сдавать в архив. Конечно, она заметила, что Агнес Лоутон просила мужа отыскать их сына живым, в то время как Лоутон хотел, чтобы Мейси представила доказательства его смерти. Серьезное расхождение, и клиент, судя по всему, не из легких. Она искренне надеялась, что Лоутон предпочтет отказаться от поисков.

Мейси припарковала машину, торопливо вошла в величественные двери отеля и вздохнула, взглянув на свое отражение в зеркальных стенах недавно отремонтированного в авангардистском стиле фойе. Честно говоря, в предстоящем воссоединении была одна досадная мелочь: Присцилла обожала моду и всегда ей следовала. Длинные руки и ноги, орлиные черты лица и блестящие каштановые волосы подруги великолепно сочетались с любым стилем и нарядом — непременно с иголочки и очень дорогим. Как-то она написала Мейси: «Почти весь день я либо ползаю на четвереньках, либо вожусь с тремя проказниками и потому никогда не упускаю возможности лишний раз съездить в Париж за покупками». Мейси опасалась, что в компании подруги будет выглядеть скучно и уныло.