Кэролайн Грэм - Смерть лицедея

— …дорогая моя! — восклицал он. — Но разве мы всегда этого не говорили? Ну, я всегда говорил… Ты уверена?.. Ладно, потом разберемся… Я-то конечно… и ты держи меня в курсе.

Он повесил трубку, сделал глоток вина, поспешил обратно к столу и победоносно взглянул на Тима и Николаса.

— Никогда не догадаетесь.

— Если и есть в нашем языке три самых раздражающих слова, — сказал Тим, — то я их только что услышал.

— Ну давай, — невнятно произнес Николас. — Что она сказала?

— Полиция арестовала Дэвида Смая.

Эйвери сел, более чем удовлетворенный эффектом, который произвело его сообщение. Николас по-дурацки разинул рот. Матовое лицо Тима, в отблесках свечей отливавшее золотом, побледнело.

— Откуда она знает? — спросил он.

— Сама видела. Когда она шла в библиотеку, к отделению подрулила полицейская машина, и двое легавых провели его вовнутрь.

— У него на голове было намотано одеяло?

— Что ты мелешь, Николас? Каким образом она узнала бы Дэвида, если бы у него на голове было намотано одеяло?

— Они так делают, — упрямо настаивал на своем Николас. — Если человек виновен.

— И правда. Я иногда думаю, что твой мозг — хороший экспонат для музея медицинских загадок.

— Оставь парня в покое, — голос Тима обдал холодом еще недавно такую веселую компанию. — Он слишком много выпил.

— Это верно. Извиняюсь.

Эйвери поднял свой бокал, потом нервно поставил обратно. С него быстро слетела вся веселость, испарились ее последние остатки. Он взглянул на Тима, который смотрел как будто бы сквозь него, словно сквозь бестелесную субстанцию. Эйвери взял ложку, звякнувшую о позолоченную каемку соусницы, зачерпнул немного арахисового соуса и попробовал. Соус почти остыл.

— Подогреть его, Тим… как ты думаешь? Или принести пудинг?

Тот не ответил. Он, как это с ним иногда бывало, углубился в себя, что очень пугало Эйвери. Он знал, что Тим не пытается таким образом его наказать. Он делал это непроизвольно, что было понятно при взгляде со стороны, однако Эйвери неизбежно чувствовал себя виноватым. Он обратился к гостю:

— Съешь кусочек пудинга, Нико?

Николас улыбнулся и пожал плечами. Он выглядел мрачным и смущенным, как будто его уличили в каком-нибудь хулиганстве. «Однако, — подумал Эйвери, — это я повел себя неподобающе». Каким неприятным, каким неуместным показался ему теперь разговор с Розой. С каким непристойным удовольствием он бросился к столу, чтобы сообщить полученную новость, как будто хотел попотчевать своих сотрапезников конфеткой. Если бы он призадумался хотя бы на мгновение, то повел бы себя иначе. В конце концов, человек, о котором они говорили, был их товарищем. Всем им нравился Дэвид и его добродушные неторопливые манеры. А теперь он может угодить в тюрьму. На долгие годы. Неудивительно, что Тим, всегда чрезвычайно брезгливый, не хочет даже смотреть на него.

Так рассуждал бедный Эйвери, не ведая, что молчание его друга имеет другую, гораздо более серьезную причину. И что его маленький мирок, который, несмотря на постоянные душевные волнения, он считал в целом безопасным, готов разрушиться.

— Ну что же… — сказал он с наигранной веселостью в голосе. — Нет смысла унывать. Допустим, Роза видела, как он заходил в полицейское отделение… Ну и что? Может быть, его просто пригласили, чтобы он помог им прояснить тот или иной вопрос. Помог в расследовании. — Эйвери сразу же пожалел о своих словах. Он где-то читал, что именно так говорят полицейские, когда не могут сообщить ничего конкретного. — То, что он был тогда в осветительной ложе, ничего не значит. Что еще они могут ему предъявить? — (Только то, что у него была удобная возможность. Только то, что именно он выносил бритву на сцену. Только то, что его любовница теперь стала богатой вдовой.)

Тим поднялся.

— Что… что случилось? — спросил Эйвери. — Мы не закончили.

— Я закончил.

— Но ты должен съесть вишенок, Тим! Ты ведь их так любишь. Я приготовил их специально для тебя. В сахарных корзиночках.

— Извини.

«Я убью Розу, — подумал Эйвери. — Вредная, скандальная, назойливая старая сука! Если бы не она, ничего этого не случилось бы. Вечер был такой замечательный!»

Слезы досады и разочарования выступили у него на глазах. Когда его взгляд прояснился, Тим в пальто и шляпе был уже в дверях.

— Ты куда?

— Скоро вернусь.

— Но куда ты, Тим? — Эйвери подбежал и схватил его за руку. Дрожащим голосом он потребовал: — Ты должен мне сказать!