Кэролайн Грэм - Смерть лицедея

— От ворот переворот, сэр.

— Что?

— Это такая шутка, сэр. Игра слов. Поворот — переворот.

Барнаби с минуту помолчал, потом медленно проговорил:

— Боже мой, Трой. Возможно, вы правы.

Польщенный, сержант продолжал:

— В какой-то банановой республике произошел переворот…

— Это так близко…

— Да нет, это далеко. Ну я и говорю: от ворот переворот.

— Нет, нет. Я не об этом. Пожалуйста, дайте мне подумать.

Барнаби умолк. У него появилось неясное предположение. Возникло и исчезло. Потом возникло снова, уже более отчетливое и доступное для тщательного разбора.

— Возможно, — продолжал Барнаби, — сам Эсслин объяснил, почему его убили… — старший инспектор медленно подыскивал слова. — По крайней мере, он объяснил это Китти. Ей не хватило сообразительности, чтобы уловить в его словах скрытый смысл, но мне-то должно было хватить. Мне нет оправдания.

Трой, рассудив, что ему тоже не хватило сообразительности и тоже нет оправдания, угрюмо разглядывал свои ботинки. Барнаби встал и принялся шагать из угла в угол, а потом отправил сержанта приготовить кофе. Трой отправился в приемную и при помощи кофеварки выполнил распоряжение начальника.

Когда он возвратился в кабинет, старший инспектор смотрел в окно. Трой поставил кружку на письменный стол и сел на свое прежнее место. Когда Барнаби повернулся, сержанта поразило бледное лицо старшего инспектора. И на этом бледном лице отражалась череда самых разнообразных эмоций. Не успевала на нем обосноваться радостная надежда, как ее вытесняло сомнение, которое в свою очередь сменялось уверенностью, переходившей в озадаченность.

— Вы до чего-то додумались, сэр? — спросил Трой.

— Не знаю, все это неопределенно… но более чем вероятно. Просто я не понимаю, как именно .

«Толку от тебя, как от козла молока», — подумал Трой. Старый хрыч всегда вытворяет такие штуки, когда расследование близится к завершению. Он опять скажет, что известно ему не больше, чем Трою, и что сержант и сам вполне способен прийти к правильным выводам. Тот факт, что это замечание всегда оказывалось совершенно справедливым, никоим образом не уменьшал досаду сержанта. Теперь он заметил, что Барнаби смотрит на него весьма странно. А потом, к пущей тревоге Троя, старший инспектор обошел вокруг письменного стола, нагнулся и приблизил губы к уху молодого человека. «Ни черта себе! — мысленно воскликнул Трой, готовясь рвануть в сторону двери. — Кто бы мог подумать?» Барнаби что-то пробормотал и вернулся на свое место. Трой достал носовой платок и обтер лицо.

— Итак, сержант, — произнес старший инспектор решительным и спокойным тоном. — Что я сказал?

— «Спятил», сэр.

— Почти угадали, Трой. — Барнаби удовлетворенно вздохнул. — Почти, но не совсем. Хорошая попытка.

«Может быть, дятел? — подумал сержант. — Или подгадил? Гадость? А как насчет сладостей? Да, на счет сладостей? Ведь весь спектакль тот парень поедал конфеты. А может быть, кто-то что-то спрятал? Но со „спятил” не очень-то связано. А если „растяпа”? Кто-то оказался растяпой. Звучит похоже. Да и значение близкое». Не рассчитывая услышать разгадку из первых уст, Трой решил остановиться на «растяпе». Он взглянул на Барнаби, который словно бы впал в транс. Старший инспектор пристально смотрел поверх левого плеча Троя, и взор его был совершенно бессмысленным.

Но его разум напряженно работал. Барнаби передвигал свои фигуры, словно шахматист. По черным клеткам (кулисы, сцена, гримерные) и по белым (осветительная ложа, буфет, зрительный зал). Он обдумывал все вероятные и невероятные комбинации и оценивал все возможные последствия. Он представлял себе зеркальные отражения подозреваемых, надеясь таким образом застать на знакомом лице саморазоблачающее выражение. И постепенно, проведя самые невероятные сопоставления, припомнив обстоятельства, на которые раньше не обращал особого внимания, и с немалым трудом воскресив в памяти даже кое-какие разговоры, он пришел к чрезвычайно работоспособной гипотезе. Она очень хорошо вписывалась в происходящее. Она была очень разумной и психологически обоснованной. Она объясняла почти все. Была лишь одна загвоздка. При нынешнем положении дел эта гипотеза (кто убил Эсслина Кармайкла и почему) выглядела неправдоподобно. Барнаби произнес это вслух.

«Неправдоподобно?» — подумал Трой, по-прежнему терзаясь из-за своей неспособности разгадать предыдущие выводы Барнаби. А теперь начальник снова что-то пробормотал. Вечно он бубнит да бормочет.