Анна и Сергей Литвиновы - #останься дома и стреляй!

Про Лизу Горихвост не упоминали.

Мятежная журналистка скончалась в реанимации неделю назад. Выпавшее из ее рук знамя никто не подхватил – поднятые ею острые темы заглохли. Виражи официальной статистики по ковиду и нелегальные испытания вакцины на психически больных теперь обсуждали исключительно на форумах и кухнях. Дима мог бы продолжить ее расследования, но куда с ними идти?

«Молодежные вести» в жизни не напечатают, а отправишься к оппозиционерам – спокойная жизнь сразу кончится. Надька вон из-за мелочей взбрыкивает. Выдержит ли она, когда с деньгами прижмут, начнут угрожать, подадут в суд за клевету?

«Вот Лизе – той правда была милее, чем спокойная, сытая жизнь», – точил себя Полуянов.

Хотя нет однозначных героев. За правду боролась – а своих личных врагов убивала. Так что вопрос о походе против власти для Димы пока остался открытым.

Как только, в конце июня, россиянам позволили пастись не только на дачных участках, но и в теплых краях, он немедленно купил два билета в Сочи. Надюхе деталей грядущей поездки не рассказывал, просто велел взять лучшие наряды, каблуки, ну, и купальник, конечно.

– О боже, Дим, это ведь глупость! – разохалась его подруга. – Я теперь, конечно, меньше боюсь… но ты только представь: сейчас вся страна бросится в Краснодарский край! На пляжах вповалку лежать! Ради чего мы сидели в изоляции?!

– Митрофанова, уймись! – сказал он строго. – Мы с тобой нигде вповалку лежать не будем.

И прибрежную полосу – действительно усыпанную телами – они увидели лишь из окна иллюминатора. А прямо в аэропорту сели в лимузин – и отправились прочь от моря, на «Розу Хутор».

Дима прежде не бывал на горнолыжных курортах не в сезон и опасался: умрут там со скуки. Первые пару дней действительно «разлагались». Неспешно завтракали на террасе с видом на горы, отороченные облаками и одетые в снеговые шапки. Ходили в СПА – ввиду пандемии народ туда пускали малыми порциями, так что часто сидели в бассейне или сауне только вдвоем, чувствовали себя буржуями. В стоимость номера входили билеты на подъемники, но никаких экскурсий или походов не хотелось. На «Розу-Пик» поднялись лишь затем, чтобы выпить на вершине по коктейлю «Высота».

Но усталость от Москвы и пандемии быстро прошла. Дима захотел поход и вейкборд, Надя – прогулку к водопадам и пообщаться с хаски.

На воздухе теперь проводили целые дни – не могли после домашнего ареста надышаться. Полуянов постоянно вовлекал свою подругу в приключения: поскакать на лошадях, пройти по мосту над пропастью, покататься на родельбане. Она ворчала, пищала, очень радовалась, когда испытания заканчивались, но на следующий день опять соглашалась: пролететь на параплане, сходить на «черную трассу» в веревочный парк, покататься на горных велосипедах.

Сочи, как свидетельствовал прогноз, плавился от жары, а они по вечерам с удовольствием утеплялись. Вместо выжженных солнцем южных растений любовались рододендронами. Рисковали нырять в ледяные водопады.

Оба разрумянились, посвежели. Все обиды-недомолвки ушли – понимали друг друга с полуслова. Иногда просто сидели рядом, молчали, и оба чувствовали себя счастливыми. А когда пухленькая, неспортивная Надя пыхтела, карабкаясь в гору, Диме хотелось защитить ее еще больше, чем когда-то – хрупкую Касю.

О его почти-что-адюльтере не вспоминали, но как-то за завтраком Надя вдруг сказала:

– В Эсто-Садке есть магазин садовый. Давай две маленькие пихточки купим, в горшках?

– С собой в Москву повезем? – испугался Дима.

– Нет, – улыбнулась она. – Найдем где-нибудь красивое место, чтоб море вдалеке было видно, и посадим. В память о Бардиных.

– Тогда давай три. Лиза Горихвост тоже заслужила.

– Давай.

План осуществили в тот же день. Купили пихты и лопату, поднялись со своим грузом, под удивленными взглядами прочих туристов, на подъемнике. Отошли в сторону от туристических троп. Посадили деревья. Убийца и две ее жертвы стояли дружным рядком, тянулись макушками в небо.

Надя пробормотала:

– Вроде жертвам надо сочувствовать… А мне вот Лизу гораздо больше жаль, чем твою Касю.

– А мне интересно, – Дима взглянул в небеса, – как у них там все теперь распределилось? Лиза живет с Касей? А что делает Бардин? Ревнует? Или уговорил их предаваться утехам втроем?

– Фу, Дима, какие ты глупости говоришь!

Вроде бы рассердилась, но глаза улыбались. Он бережно притянул ее к себе, поцеловал.

Совсем рядом с ними синело небо. Воздух пьянил, дарил иллюзию полной свободы. Хотелось – во всех смыслах – свернуть горы. Перестать приспосабливаться. Безбоязненно браться за самые острые темы. И, наконец, отвести Надюшку в ЗАГС.