Ника Иванова - Ловушка для Проныры [СИ]

Баюндаров ещё во время разговора с Пименовым вспомнил, что фамилия фотографа «Наутилуса» именно Кардов. С. Н. Кардов. А вот адрес, указанный при приёме на работу оказался не действительным. Ян давно переехал, но куда, никто не знал. Оставалось надеяться на внедрённого человека. Вдруг Ян появится в редакции именно в его смену. К тому же стало известно, что в последнее время между Лисом и Аграловой напряжённость. Её ведущий журналист настаивает на окончании моей травли, но Анжелика не сдаётся. Орёт на всю редакцию по телефону, что уволит его. Маньячка. Жаль, у меня не нашлось до сих пор аргументов, чтобы убедить её отца продать мне журнал вместе с издательством. Мои просьбы угомонить дочь, он, посмеиваясь, проигнорировал. Принимать кардинальные меры, и начать топить его бизнес я не хочу. Это не мои методы, к тому же его бизнес мне не нужен — не мой профиль. Где же тебя искать, Ян? Глядя на разноцветные листья за окном, мне вдруг вспомнился чей-то стих, и я улыбнулся.

POV Ян.

Вчера я всё-таки сдался на уговоры Ани, и согласился провести новогоднюю ночь в клубе «Пьеро». Том самом, что принадлежит другу Домбровского. Я как-то проговорился Ане, что у меня есть клубная карта, приобретённая на всякий случай. И моя подруга посчитала, что этот случай настал. Клуб «Пьеро» славился великолепной шоу-программой и приятной атмосферой. Элитный, что ещё сказать. С собой я могу провести в клуб несколько гостей. Аня была би и недавно рассталась с очередной подругой. Теперь хотела оторваться и развеять свои печали. Она предпочитала мужчин в своей постели, но с её внешностью ей больше везло на хрупких, но непостоянных барышень-лесбиянок. Поддаваясь на уговоры, мне пришлось сдаться.

К праздничному столу уже было почти всё готово, когда на моём пороге нарисовалась во всей красе госпожа Гнедыш. У меня глаза полезли на лоб, когда я увидел Аню. Точнее, её внешний вид. Когда она сняла куртку, я увидел надетый на подруге приталенный, чуть удлинённый чёрный бархатный жилет, белую с рюшами на рукавах и у ворота рубашку, обтягивающие её стройные сильные ноги чёрные бархатные штаны. В довершение, явно чтобы меня добить, на её голове была повязана чёрная с серебристыми черепами бандана и в ухе тускло блестела «старинная» серьга. Капитанша пиратов, или капитан, смотря с какой стороны посмотреть. Оторопело осматривая подругу с ног до головы, я спросил:

— А это что? И зачем?

— Карнавальный костюм, что же ещё. Сегодня в «Пьеро» новогодний маскарад. Без костюмов внутрь не пропустят, я узнавала.

— Ура! У меня костюма нет, значит, я остаюсь дома, — рано повеселел я.

— Облом, солнце моё! Я заранее приготовила для тебя подарок, — ответила мне Аня широкой улыбкой, вытаскивая из объёмной сумки большую коробку с синей лентой. — Держи. Потом примеришь.

— Спасибо, — с опаской ответил я, поглядывая на коробку в своих руках.

— Это в духовку, — продолжила Аня вытаскивать из бездонной сумки заначки. Я положил подарок на тумбочку в прихожей, и начал относить на кухню то, что доставала гостья: почти готовую утку, одуряюще пахнущую и нуждающуюся в том, чтобы её сунули в духовку, пирог фирменный с яблоками, ещё какие-то вкусности. Ругаться с ней я перестал уже давным-давно. Никогда не приходит в гости с пустыми руками. Я и сам неплохо готовлю, но Анину утку и пирог просто обожаю.

Когда мы накрыли праздничный стол и выпили первые бокалы, провожая уходящий год, закусив вкусностями, и нахваливая друг друга, тогда я вручил подруге маленькую коробочку с изящным браслетом. Аня поблагодарила и тут же вспомнила о своём подарке. Я принёс его из прихожей, и под внимательным взглядом дарительницы, открыл. Там оказался костюм, состоящий из тонкой кожаной куртки с воротником стойкой и таких же штанов. Когда я вытащил их, чтобы рассмотреть, то я подумал, что штаны бракованные. Мне так показалось вначале. У них застёжка-молния оказалась почему-то сзади, а не впереди как у всех приличных штанов. Начиналась она вверху, на поясе, и заканчивалась немногим ниже центра попы.

— Аня, прости, но штаны с браком.

— Ничего подобного, — невозмутимо ответила Аня, и достала из коробки два холщовых мешочка. Один чуть меньше, а другой чуть больше. Я отложил странные штаны в сторонку и открыл тот, что поменьше. Там лежали пушистые лисьи уши на тонком обруче. Прищурив глаз, я покосился на Аню. Она продолжала усмехаться. Тогда я раскрыл второй мешочек и потащил оттуда рыжий искрящийся мех. Когда я вытащил его до конца, то возмущенно уставился на хохочущую уже подругу. На конце, или начале рыжего хвоста торчала анальная пробка. Твою мать, Анна Владимировна!